Времена негодяев
Шрифт:
— Брысь! — сказал он своему хранителю, и тот исчез.
— Ффу, — просипел он, — чтоб я еще когда-нибудь так… У тебя нет водки? Да, доброе утро!
Виктор улыбнулся, достал из буфета небольшой квадратный штоф и плеснул в фужер. Мартын зажал нос пальцами, глотнул, давясь, раз, другой, выдохнул и, повеселев, откинулся на спинку стула.
— Все! — сказал он. — В последний раз пил. Не смейся, хочешь, поспорим?
— Да я уже спорил с тобой.
— А? Э-э… Ну ладно. Черт, аж пот прошиб… — Мартын рукавом бархатной блузы утер лоб,
— Ты молодец, что вчера рано ушел, — сказал он осевшим голосом. Опять все перепились до безобразия. Однорукий пел, пел, а потом струны порвал. Девки какие-то… Николай целовался с Борисом и уговаривал выпить…
— Уговорил? — заинтересовался Виктор.
— Черта с два! Слушай, откуда вчера у нас девки взялись?
— Не знаю. Из казармы, наверно. Прикажу — выгонят.
— Да? Впрочем, оставь. Ребята твои со скуки подохнут. Потом и мы за ними. Знаешь, плесни-ка еще чуть-чуть и спрячь.
— У тебя что, кончилось все? — спросил Виктор, наклоняя штоф.
— Да… Нет… Хранитель клянется, что я ночью все вылил, а посуду перебил. Я ему говорю, где битая посуда? А он — выкинул, говорит.
Выпив, Мартын поднялся с места и подошел к зеркалу, задев плечом колонну. С отвращением посмотрел на свое отражение, провел рукой по двухдневной щетине, пригладил волосы.
— Что, — спросил он Виктора, подмигивая своему отражению, — совсем спился первый советник? — и, не изменяя голоса: — На завтра я назначил Большой Сбор.
Глаза Виктора блеснули. Наконец-то. Последние месяцы проходили в сущем безделье. Мелкие стычки на окраинах с забредавшими невесть откуда шайками, унылые засады — и все дела. Люди застоялись и потихоньку опускаются. В казармах девка появились, вторую неделю гульба идет, да и Сармат попивать стал.
— Так ты не опаздывай, — негромко сказал Мартын, — в полдень и сядем. Гонца пришлю, чтоб напомнил.
— Не надо, не опоздаю.
— А еще лучше, приди пораньше. На часок. Поговорим, прикинем. Можешь пораньше, а?
Виктор понял, что у Мартына своей выпивки хватает, а придумал он хорошенький предлог, чтобы пронырливые маги не донесли своему Верховному, мол, первый советник и маршал о чем-то договаривались накануне Совета. Мартын вправе рассчитывать на его поддержку. Впрочем, Борис тоже. В любом случае не следует торопиться. У Мартына грандиозные планы — есть где развернуться войску, а то приуныли совсем. Но и с магами лучше не ссориться.
— Жаль, Месропа нет, — неожиданно сказал Мартын, — вот кого сейчас не хватает. — Ты о нем ничего не слышал?
Виктор молча покачал головой. Исчезновение Месропа пять лет назад, перед исходом из Саратова, было необъяснимым. Да что там говорить — просто скверным.
Слухи ходили разные. Одни говорили, что он сгинул в богучарских топях, другие — что не сгинул, а бродит в лесах за Кологривом, время от времени объявляясь в бестелесном виде случайным путникам, а третьи и вовсе твердили несусветное, будто
Не веря ни одному из слухов, Виктор был уверен, что Месропа давно нет в живых, иначе маги нащупали бы его и изловили.
— Ну, спасибо, ты меня оживил, — бодро сказал Мартын и гаркнул в сторону двери: — Эй, где ты там?
Возник хранитель и пропустил Мартына, подобрал берет и куртку. Уходя, еле заметно подмигнул Виктору. Распустились…
Он снова подошел к окну. Завтрак стыл на столе, но после вчерашнего есть не хотелось. Он почти не пил, налегая на жаркое, и, кажется, переел.
С шестого этажа хорошо просматривалась Москворецкая набережная вплоть до кремлевской пустоши. Далеко за буйной зеленью деревьев торчала обглоданная наполовину телебашня. Местами из растительного покрова вылезали жилые прямоугольники, одинокими утесами торчали высотные дома вернее, то, что от них осталось.
Сюда, на Котельническую, они успели вселиться до того, как воздушная нечисть распоясалась и начала жрать сверху вниз постройки. А потом Борис и его маги вообще загнали страх небесный вверх, гораздо выше, чем это было лет десять назад, и теперь разве что на глухих окраинах неведомая дрянь шалит, да и то не ниже пятого-шестого этажа.
Центральное строение Хором заняли маги. Редкие смельчаки взбирались на самые верхние этажи. Однорукий уверял, что если долго всматриваться в воздух, прижавшись лицом к стеклу, то может явиться сам владыка мелких тварей в образе мерзостном до сумасшествия. Один раз Виктор влез под самый шпиль высотки, долго смотрел. В вечернем воздухе вдруг померещились ему глаза, внимательно его разглядывающие. Потом сообразил, что видит свое отражение в толстом стекле.
Там, где обретались маги, страх небесный таял, уходил вверх, так же, как и при большом скоплении людей.
Из-за портьеры возник Иван и доложил, что просится с докладом сотник. Виктор кивнул.
Сотник крепко стоял на ногах, но флягу у пояса перекосило и глаза блестели.
— Ну, что? — спросил небрежно Виктор. — Никого не потеряли?
— Какой там! — весело сказал сотник. — Мы на них только выехали и пару раз под зад пикой — разбежались как тараканы.
— Где ты тараканов видел? — свирепо зарычал Виктор.
— А? — растерялся сотник.
— С утра нажрался! — Виктор сгреб сотника за воротник, но тут же отпустил. — Распустились, черти, давно в деле не были!
— Эт-точно! — вскричал сотник. — Разве это дело — в засаде сидеть, мухоморов отлавливать. Хоть бы кто защищался. Вченые! — процедил он.
— Пленных много?
— Всех взяли. Железки их, как велено, побили — и в воду.
— Велено, велено… Сначала надо было магам показать!
— Так с нами был один. Старье, говорит, ломай к черту.