Времена звездочетов. Наш грустный массаракш
Шрифт:
Невозмутимость Интагара на сей раз таила нешуточную радость.
– Великолепно, государь! – выдохнул он. – Значит, наша тюрьма будет настоящей тюрьмой...
– Уж это точно, – сказал Сварог. – Думается мне, наши шалопаи скоро перестанут ее называть «золотой гостиницей». Мелкая реформа, согласен, но успешная и полезная... Что же, отправляемся бездельничать, Интагар? Рутинных дел у нас с вами хватает, но ничего важного, никакой серьезной угрозы, ничего, требовавшего бы кидаться в очередную опасную драку, игру с высочайшими ставками... Меня это только радует, а вас?
– Меня тоже, государь. Чуточку скучновато, но лучше уж такая скука, чем очередные нешуточные хлопоты.
– Безусловно, – сказал Сварог. – Если что, я буду в малом кабинете.
Кивнул министру, ближе всех стоявшему к населению,
Глава II
КОРОЛЬ ОТДЫХАЕТ
Если можно употребить слово «блаженствовал», оно как нельзя лучше подходило к ситуации. Никто не ломился в кабинет с призывом в очередной раз незамедлительно спасать мир, никаких срочных, важных и серьезных дел не объявлялось, а вся обычная королевская мелочевка до поры до времени оседала на обширном столе статс-секретаря, разделывавшегося с изрядной частью ее согласно прежним указаниям.
Развалясь в мягком кресле в углу малого кабинета, Сварог добивал «Жемчужину в пыли». Поначалу он бегло читал по диагонали, но потом незаметно для себя увлекся и понял, что грех упрекать в увлечении подобным чтивом умниц Яну и Каниллу. В самом деле, хорошее средство для коротания скуки, перечитывать, конечно, никогда не будешь, но и не оторвешься, не узнав, чем же все кончилось...
Жила-была и до поры до времени горя не знала в сельском замке вдового отца очаровательная графиня, младшая сестра старшего брата, с которым они жили душа в душу (это графинечка по юной неопытности и романтическом взгляде на мир так полагала). Деревенские праздники (изображенные гораздо красочнее реальных), прогулки по лесу, грибы-ягоды, дружба с семейством бо-
бров, первый в жизни роман с юным красавцем, сыном мельника, ограничившийся поцелуями в самых живописных уголках окружающего пленэра, ожидающаяся поездка с отцом в столицу, где девушке предстояло стать, благодаря древности рода и заслугам предков, фрейлиной наследной принцессы...
И вдруг все рухнуло. Отец, еще совсем не старый, никогда не жаловавшийся на хвори, внезапно умер – по мнению лекаря, от «сердечного удара». И не успели его похоронить, как с королевскими сержантами прискакал главный судья провинциария, и начался какой-то кошмар, вот только никак проснуться не удавалось, так что все происходило наяву.
Судья заявил в лицо героине, что отец умер не своей смертью, а был отравлен, и все улики против нее. Есть показания нескольких слуг и служанок о том, как она украдкой проскользнула в спальню отца и пролила что-то в его вечернее питье. В ее комнате нашли пузырек с неразведенным крысиным ядом – и уже схватили деревенского знахаря, признавшегося, что именно он накануне продал этот яд графине. Словом, улики были железные, и судья (понятно, изображенный исчадием ада), «со зловещей улыбкой на никогда не улыбавшемся уродливом лице», объявил: уже вечер, и не стоит отправляться в дальнюю дорогу на ночь глядя, а утром он отвезет преступницу в цепях в провинциарий, где ее вскорости ждет плаха.
Однако в подобных россказнях всегда присутствует старый верный слуга, баюкавший героиню на коленях в ее раннем детстве и преданный ей до гроба (правда, и в жизни такие попадаются, достаточно вспомнить историю Вердианы). Отыскался такой и в замке графини, и по его совету она с ним бежала верхом в грозовую ночь, в точности как Вердиана – разве что, в отличие от Вердианы, в своем охотничьем мужском костюме по росту, с тугим кошельком золота и горстью драгоценностей. Слуга уверял, что его родной брат служит в столице дворецким у крайне ловкого стряпчего, и тот, если ему хорошо заплатить, в два счета разберется, кто возвел на графиню напраслину, добьется наказания истинного злодея и, соответственно, полной реабилитации графини.
До столицы они не доехали – на лесной дороге напали разбойники, слуга погиб, защищая госпожу, а ей удалось ускакать. И начались приключения: сначала графиня попала на кораблик речных контрабандистов, потом в воровские кварталы провинциария и, наконец, в логово шайки лесных разбойников. Поскольку
Вот и встретились два одиночества... Как Сварог и предполагал, за время пути меж молодыми людьми вспыхнуло самое горячее и чистое чувство, и в конце концов ночью на постоялом дворе графиня не без трепета подарила возлюбленному главную девичью драгоценность (учитывая вкусы читателей, а особенно читательниц, прыткий автор описывал эротические сцены обстоятельно и подробно, но без тени пошлости и уж тем более порнографии).
Увы, через пару дней влюбленные потеряли друг друга во время жуткого наводнения в грозе и буре (иначе зачем на свете существуют наводнения, грозы и бури?). Героиня вновь осталась в одиночестве, в незнакомых местах, да вдобавок и конь утоп. Но получайте очередной рояль в кустах, любезные читатели, вы же платите! Вообще-то мир не без добрых людей, но в душещипательных романах их количество на квадратный метр (ну, или югер) должно зашкаливать. Вот и здесь быстро обозначилась милейшая и добрейшая пожилая супружеская пара (прямо-таки заимствованная из романов Диккенса, о которых автор «Жемчужины», конечно же, в жизни не слыхивал). И графиня оказалась в столичном доме, где ее очередной покровитель держал галантерейную лавку, в которой графиня, чтобы не быть нахлебницей, стала работать одной из продавщиц, что увеличило приток клиентов. Милые старички совсем было решили девушку удочерить за отсутствием других наследников...
Как писал детский классик, все хорошо, да что-то нехорошо... В лавку неожиданно вломились стражники и повлекли графиню в тюрьму – какой-то гад ее опознал и настучал, куда следует. В тюрьме ей тоже жилось уютно – растроганные ее горестями битые бобрихи отвели ей лучшее место в общей камере и кормили вкусностями, какие только имелись. А попутно (горячий привет аббату Фариа!), выслушав ее печальную историю во всех подробностях и обсудив, пришли к выводу: во всем виноват старший братец графини, возжелавший стать единственным наследником. Не потерявшая веру в людей графиня никак не хотела в это поверить, как ни старались битые бобрихи.
Поскольку графиня категорически отказывалась признать себя виновной в отравлении любимого отца, ее отправили в пыточную. Где обнаружился очередной рояль в кустах: когда от пыточного станка героиню в буквальном смысле отделяли два шага, в камеру ворвался запыхавшийся мелкий чиновник тюремной канцелярии. Оказывается, графиня обвинялась еще и в заговоре с целью убийства короля, а потому ее следует немедленно перевести в тюрьму гораздо посерьезней, где ей самое место, для следствия, по сравнению с которым дело об убийстве отца – скомороший смех. Через квадранс с тюремного двора выехала зловещая лиловая карета со скрещенными ключами на дверцах единственной запертой двери и зарешеченным окошечком, где графиня была единственной пассажиркой.