Временекрушение
Шрифт:
Есть такие.
Часы.
Судного дня.
И показывают без одной секунды…
Люди решают, что делать, чтобы не пробило полночь.
Боятся люди полуночи.
Ох, боятся.
Собирают советы, саммиты, принимают решения.
А Амар говорит:
– Берег.
Вот так выходит на площадь перед народом, говорит:
– Берег.
– …уважаемые туристы, будьте добры, обратите внимание на вот этот пологий берег. Ничем не примечательное место, верно? А теперь скажите, пожалуйста, почему здесь установлен памятный знак?
– Река дальше не течет?
– Да как же не течет, вон она течет, куда она денется?
– Утонул там кто-нибудь?
– Да сколько плыли по реке, столько тонули, это памятников не напасешься!
– А на берег вышли?
Смех.
– Кто сказал, что на берег вышли? Вы сказали? Ну, не бойтесь, не бойтесь, мы вас не обидим… молодец, пять баллов. Совершенно верно, именно здесь было положено начало новому витку эволюции, а именно – люди вышли на сушу.
– Да это много раз было!
– Верно, много раз, но первый раз – здесь.
– А каковы ваши доказательства?
– Ну… какие могут быть доказательства… легенда так гласит…
– Всё понятно с вами.
– Не верите?
– Ну как вам сказать…
– А у вас тут омар неправильно написан!
– Кто написан?
– Омар!
– Э-э-э, нет, уважаемые гости, это не омар, а Амар, он…
Схватить Амара.
Это приказ развесили по всем городам, по всем столицам, по всем странам:
Схватить Амара.
И тех, кто плывет к берегу – тоже схватить.
Амар гребет к берегу.
А вот как тяжелее грести, вдоль реки или поперек?
То-то же.
А Амар гребет.
Сносит течение Амара. Сносит.
А впереди водопад. Одна секунда до водопада.
Сзади люди плывут, качаются лодки, смотрят на огонек на корме Амара. Сзади стражники плывут, палят, стреляют, хотят подбить Амара, и сейчас бы загасить огонек, затаиться – да как загасишь, как затаишься, когда на твой огонек люди плывут.
Дзин-н-н-нь-гр-р-ро-х-х-х-х-х.
Это стражники р-р-ра-з – и огонек на корме меткой стрелой подбили. Или меткой пулей, кто там разберет. Амар замирает – сейчас бы затаиться под градом пуль, слиться с темнотой ночи, чтобы не убили, да как тут затаишься-то, когда люди в темноте потеряли путь…
Кричит Амар, во весь голос кричит:
– За мноо-о-о-о-й!
И град пуль.
Весло с легким стуком ударяется в твердь…
…помимо всего прочего наши предки время от времени использовали совсем уж неожиданный метод охоты: выманивали речных жителей на берег. Как нашим предкам это удавалось, до сих пор до конца не понятно: возможно, они обещали, что на берегу жителей реки ждет что-то особенное, прекрасное, чего раньше они никогда не видели, или потеряли бесконечно давно…
Пентеракт
– Похоже на выстрел, – сказала Грета.
Я оторвалась от вязания, посмотрела на свою… снова отчаянно попыталась вспомнить, кем же мне приходится Грета, сестра, подруга, кузина, может, дальняя родственница, или тетя, или племянница, или…
…нет, я так ничего и не вспомнила, снова посмотрела на Грету, о чем она… а, ну да…
– Что ты сказала?
– Я слышала выстрел, – отозвалась Грета, закинула за ухо темную прядь.
– Ну что ты говоришь, радость моя, откуда тут…
Я не договорила, прислушалась – ей показалось, что теперь и она услышала что-то, похожее на выстрел – там, в летнем зале возле библиотеки.
Ни слова не говоря, мы устремились туда, даже столкнулись в коридоре своими платьями – именно эта крохотная заминка помешала нам увидеть преступника, и когда мы ворвались в комнату, она была пуста – если не считать лежащей на ковре старой леди, которая, несомненно, была мертва – простреленный левый висок красноречиво свидетельствовал о свершившейся трагедии.
– Кто… кто её… – я не договорила, мне страшно было произнести это слово – убил.
Первым делом я оглядела комнату – не притаился ли где-нибудь убийца – но вокруг никого не было, если не считать нескольких мотыльков, оставшихся еще с осени. Каково же было моё удивление, когда я обернулась в сторону широкой балюстрады, уводящей в старую часть дома, и увидела в дверном проеме Риту – она стояла, прислонившись к дверному косяку и обхватив обеими руками своего Питера – так она назвала плюшевого кролика, с которым никогда не расставалась. Я отчаянно попыталась вспомнить, кем мне приходится Рита – дочерью, сестренкой, племянницей, дальней родственницей или еще кем – но память упорно отказывалась что-то мне объяснять.
– Рита! Назад! Назад! – Грета кинулась к Рите и поспешно увела её в детскую, откуда секунду спустя донесся приглушенный Гретин голос, – и тогда кролик Питер поскакал к дому фермера…
Я наклонилась над умершей – и тут же отпрянула в страхе, когда та, которую я считала мертвой, повернула ко мне бескровное лицо и прошептала непослушными губами:
– Пэгги… это Пэгги…
Мгновение спустя она превратилась в неподвижное мертвое тело – все произошло так быстро, что я даже не успела испугаться. Мои руки сами собой потянулись к неприметной сумочке, которую сжимала в руках убитая – мне на ладонь выпали ничего не значащие дамские мелочи, и я уже хотела бросить их обратно в сумку, когда мое внимание привлекла неприметная визитница. Мои поиски увенчались успехом, когда я увидела выгравированное на визитной карточке имя – Марго Уэйнрайт.
Итак, убитую звали Марго – если, конечно же, это была её сумка – и что самое странное, она носила мою фамилию, значит, могла приходиться мне родственницей. Я попыталась вспомнить, где могла видеть эту престарелую леди – но в веренице днй рождения и рождественских вечеров мне ничего не вспоминалось.
Я не заметила, как подошла Грета и сказала, что надо бы позвонить в полицию, – но тут же спохватилась, что у нас в поместье так и не проведен телефон. Мое предложение послать в город экипаж было тотчас же отвергнуто – метель мела уже третий день, выбраться из поместья не представлялось возможным.