Времени нет

Халил Рустем

Рука была сухая и теплая.

— Ты жив! — вырвалось из меня, и я сразу же смутился от собственной некорректности.

— Жив я был всегда, но теперь еще и смертен, как обычный человек. И в мире живых. Чего ждешь? Садись! Дела не ждут.

В салоне стоял вишневый аромат. "Hineni, hineni", — звучал из динамиков Леонард Коэн.

— Дела? Как вышло, что ты вдруг стал человеком? — я задел его локоть своим, словно случайно.

— Приобрел плоть, если называть вещи своими именами. Да, это одна из возможностей, которая предоставляется джину на выбор, когда задача завершена.

Есть и другие удовольствия, но я люблю эту. Поэтому, как только судья объявил приговор, я попрощался с тобой и отправился оформлять необходимые документы. К счастью, в отличие от вас, в аду нет бюрократии, так что все вышло быстро. Щелчок, вжик — и я среди людей. Хотелось бы на сутки, но на самом деле — до решения дисциплинарной комиссии, — я набрал воздух, чтобы уточнить, но Саатчи предупредил: — Даже не спрашивай, что это.

«Форд» набрал ход, меня прижало к креслу, и возникло неприятное дежавю. Несколько часов назад мы так же, этим же автомобилем, ехали с Артуром, и для него это закончилось ранением.

— Где ты взял машину?

— А это уже глупый вопрос. Там, где вы ее оставили, Саатчи резко вывернул руль, и мы чудом вписались в поворот. — Доверься, я не врежусь.

Я пристегнулся.

— Было бы досадно погибнуть, как только получил билет в новую жизнь. Я так понимаю, это ты все? Ты же намеренно забрался в машину в Капитан, чтобы показать ему видео и натолкнуть на подвиг!

Саатчи загадочно подкинул бровь, и это был его единственный ответ.

«Форд» скользил по дороге как по стеклу, обгоняя всех и вся. Саатчи управлял виртуозностью геймера, который проходит симуляцию на тренажере, а потому ничуть не заботится о своей безопасности. Иногда расстояние между зеркалами двух автомобилей было не больше толщины ладони, и мне казалось, что Саатчи вот-вот чокнется ими.

— Впервые вижу такой стиль езды, — сказал я. — В вашей подземной автошколе стоит сменить инструктора.

— Управлять легко, если ты умеешь прогнозировать будущее, — Саатчи одновременно обгонял желтый городской автобус и выбирал песню на проигрывателе; от такого сочетания действий мне захотелось зажмуриться и сложить ладони над головой крышей. — В последний раз я сидел за рулем «Жестяной Лиззи». Следует отметить, что понятие комфорта с тех пор заметно изменилось к лучшему.

Мы остановились на светофоре. Саатчи опустил стекло и протянул руку, как искусный таксист. Две девушки в сапогах на высоком каблуке продефилировали перед нами по пешеходному переходу. Саатчи расплылся в улыбке, как Чеширский кот, и губы одной из девушек задрожали. Джин молниеносно свернул из лежавшей на торпеде салфетки розу, легонько провел машину на метр вперед и высунул из окошка руку с бумажным цветком. Девушка в сапогах обалдела, но светофор не давал ей времени на сомнения и размышления, и она схватила розочку, послала Саатчи поцелуй и скрылась. Саатчи прижал пойманный поцелуй к сердцу, но она этого уже не видела.

— Жизнь! — с восторгом сказал джин.

Светофор загорелся желтым, и машина взвизгнула.

Еще несколько часов назад мы тоже неслись с Артуром, и его жизни ничего не угрожало. Я вспомнил, как заставил его остановиться по требованию фальшивого полицейского, и клещ вины снова въелся в мою кожу. Если бы мы домчали до стадиона, если бы я бросился к сцене, чтобы забрать палку, все могло

бы закончиться иначе. Может, не лучше, но Безликий двинулся бы за мной, и жизнь Артура не оказалась бы под угрозой.

— Надо будет вернуть машину на место, — задумчиво сказал я, скорее не джину, а самому себе.

— Верну, где была, — козырнул Саатчи.

Я на мгновение был подумал, что на его голове сейчас вырастет фуражка, но обошлось без удивления — и это было только на пользу остаткам моего ума.

Но ведь наш мир был бы лучше, если бы в нем нашлось место для магии Саатчи! На самом деле я радовался, что джин снова рядом, и я не удержался от сентиментальности:

— Ты подарил мне прекрасное время и возможность что-то изменить в этом мире, — сказал я.

Саатчи повернул голову на девяносто градусов, несмотря на дорогу.

— Ты так ничего и не понял, — сказал он. — Эта возможность у нас есть всегда. Мы каждый день меняем что-либо в этом мире, просто не хотим над этим задумываться.

Мы вылетели на бульвар Леси Украинки, повторяя недавний маршрут.

— Та девушка, которой я подарил цветок, — ведь я уже изменил его жизнь. Я показал: романтики есть. Через полчаса она уже не будет думать об этом, но доказательство отложится в ее памяти. Этой зимой такси будет ждать ее у подъезда, чтобы отвезти в аэропорт, в путешествие с богатым, но нелюбимым мужчиной. Однако подаренный мною сегодня бумажный цветок, улыбка молодого бариста, серия просмотренного накануне сериала и целующиеся у метро студенты — весь этот багаж воспоминаний остановит его. Она никуда не уедет, она решит жить по-другому.

— Художник ты на выдумки!

Машина затормозила там, где остановил нас с Артуром в прошлый раз Безликий, и я облегченно выдохнул.

— Выдумки! — Саатчи возмутился так, что после его брызг нелишне было бы протереть стекла в салоне. — Это чистейшая правда!

— Конечно, — заверил я, расстегивая ремень безопасности.

Но с ремнем я, похоже, поспешил. Саатчи задумчиво потер большим пальцем об указательный, а затем перевел рычаг на заднюю передачу.

— Ну смотри! — предупредил он.

— Эй! — от неожиданности я закричал.

Наш "форд" сдал назад и легонько смял бампер соседнего "шевроле".

— Ну теперь ты сам увидишь, чем закончится, — с этими словами Саатчи выскочил из машины.

— И чем же? — я вышел следом и захлопнул дверцу. — Ремонтом?

— Владелец автомобиля найдет Артура — и ему придется заплатить за ремонт. А потом ему придется заплатить за ужин. А потом — за билет на подпольный стендап. И там, в полумраке подвального помещения, они поймут, что встретились не только для того, чтобы вместе уладить дела со страхованием, а для чего-то более важного.

— Ты удивительный сказочник.

Саатчи поднял руки, и если бы на него в этот момент полился дождь, я бы не удивился.

— Все мы сказочники! — закричал он. — Держи! — он бросил мне ключи, и мне пришлось ловить их в прыжке — чтобы они не вылетели на проезжую часть. — Сейчас я тебе покажу.

Он завертелся волчком, выбирая жертву. Я чувствовал себя студентом, который выбрался на вечерний променад с сумасшедшим дядюшкой и теперь ужасно боится встретить кого-то знакомого.

Наконец Саатчи выбрал объект и взял меня под локоть. Я решил: он играет первую скрипку, а я подчиняюсь.