Времени нет
Шрифт:
Думай, велел себе Эдем, думай.
Операцией управляет Гарда. Он бы выбрал самый оптимальный сценарий. Неудачное покушение на президента, повлекшее смерть десятков людей, но не главы государства, тогда как сам глава подозрительно удачно оказался не на своем месте, — у этой картинки можно было сплотить конспирологов, но не избирателей.
Вероятно, Гарда решил, что лучший сценарий — максимально шокировать людей. Что тогда может быть?
Разрушение стадиона? Здесь уж наверняка понадобится знание основ архитектуры. Да и слишком опасно для президента,
Стена! — вдруг осенило Эдема. Сцена — идеальный вариант! Здесь не нужно специфических расчетов — сколько бы взрывчатки на ней не оказалось, погибшие однозначно будут. Конструкция стадиона от взрыва не пострадает, но количество жертв будет максимальным, учитывая плотность людей в фан-зоне. И произойдет это под десятками телекамер, в момент, когда внимание сотен тысяч зрителей будет приковано к артистам. Этот день навсегда будет вписан в историю страны черными чернилами.
А что президент? От первой волны паники его спасет вип-ложа. Достаточно будет не позволить охране себя вывести. А когда пыль уляжется, она спустится сюда и будет спасать пострадавших. Так страна получит своего героя.
Эдем ясно увидел президента Антоненко с носилками для раненых в руках, и внутри его все покрылось инеем.
Монтаж аппаратуры еще не завершился, но сама сцена уже была готова. Скелетовидный монстр с тремя огромными экранами вместо глаз ждал у края поля того момента, когда электричество заструит его жилами, прожекторы вспыхнут, поджаривая своим светом зрителей, а из пастей-колонок вырвется рев гитары.
Эдем переступил через хаотично разбросанные поблескивающие в лунном свете элементы конструкции и поднялся на сцену. Здесь завтра Олесь Мицный покажет, что его рано сбрасывать с музыкального Олимпа. И наверняка здесь прозвучит песня, созданная Эдемом. Его единственное музыкальное произведение.
На сцене четыре колонки. Если одно из них наполнить взрывчатым веществом, этого хватит. Эдем толкнул одну из них, а потом постучался по деревянному каркасу. Похоже, пустая. То же самое проделал и с другими. Пусто.
Если взрывчатка уже здесь, остается одно место — под сценой.
Нижний каркас был обит плотной желтой клеенкой. Эдем наклонился, чтобы приподнять ее, но обнаружил, что она крепко закреплена снизу. Сцену превратили в желтый короб, содержимое которого должно было оставаться скрытым от любознательных глаз.
Эдем обошел его по периметру, нажимая на натянутую клеенку палкой. Короб надежно держал оборону.
Правый край сцены оказался самым освещенным благодаря огням из возведенной рядом гостиницы. Отсюда и нужно заглядывать в внутренности короба. Но как?
Вдруг он вспомнил об обломке зеркала, который носил с собой весь день, и похлопал по карманам. Оказалось, заноза может понадобиться не только для связи с джином.
Эдем скинул куртку, чтобы не мешала движениям. Краем стекла осторожно, как хирург, рассек клеенку по вертикали. Потом сделал надрез внизу — вышел английский L —
Но как бы он ни напрягал глаза, увидеть что-то под сценой было невозможно. Что ж, он попытается нащупать.
Эдем пролез в образовавшийся разрез и согнувшись двинулся вперед, размахивая перед собой палкой. Не прошел он и трех шагов, как палка застряла между стальными стойками, а сам Эдем больно ударился головой.
Оставив палку, он двинулся дальше, снова проклиная себя за то, что оставил мобильный телефон на крыше. Еще два шага — и болезненный удар в колено. Нет, надо как-то иначе…
Эдем вспомнил, что у него может быть и другой источник света, и вытащил перед собой обломок зеркала.
— Саатчи, — позвал. — Саатчи, явись, прошу тебя!
— Да я уже здесь, — послышался знакомый голос. — Услышал, что ты орудуешь обломком в не совсем понятных целях. Что здесь происходит?
Эдем глубоко вздохнул, прежде чем попросить.
— Я на «Олимпийском». Здесь под сценой может быть заложена взрывчатка. Я хочу ее найти. И мне нужен свет.
— Ого! Ну, с этим к Богу. Я только джин.
— Саатчи, у меня осталось несколько минут до полуночи. Помоги мне!
Джинн прочистил горло.
— Ну что ж. Не каждому приходится сказать такое . Fiat lux!
И свет полился из обломка, словно он превратился в окошко в параллельную реальность, и оттуда лупит прожектор. Луч ослепил Эдема, и тот должен был заслонить его ладонью. Когда же немного привык, направил обломок в пол и забрал ладонь.
Место под сценой было сплошным переплетением металлических труб, собранных в большие и малые треугольники. Казалось, ступишь не туда — и уже не выберешься отсюда никогда. А посреди этого лабиринта лежала боком большая колонка. Обычная колонка, идентична тем, которые Эдем двигал на сцене. Вот только здесь ей было совсем не место.
Следя за своей головой и конечностями, Эдем добрался до колонки, умудрившись дважды стукнуться коленом и трижды лбом. Каждый удар джин сопровождал издевательским «Ой». Если бы в зеркале можно было увидеть его отражение, он наверняка качал бы головой.
Колонка все же была несколько другой: ткань черная, а не серая, и довольно изношенная. Эдем постучал по стенке, и ему пришлось опереться на одну из труб, чтобы унять сердцебиение. Колонка не была пуста.
— Нашел то, что искал? — спросил джин. Свет с обломком стал более мягким.
— Похоже.
Эдем попытался сдвинуть колонку с места, но не смог даже наклонить — она была наполнена чем-то тяжелым.
— Это действительно взрывчатка? — раздался голос джина.
Эдем не знал. Он направил луч света на прямоугольный ящик и обследовал его, надеясь найти хоть какую-нибудь подсказку.
Обойдя предмет, нашел.
В углублении с ручкой, позволявшей нести колонку, торчал обклеенный лентой телефон. Не смартфон, а телефон с кнопками, архаизм начала двухтысячных. К нему была примотана батарея, провода от которой вели внутрь колонки.