Временная связь
Шрифт:
— Если их все-таки несколько, то при чем здесь мой переезд в отель?
— Пойми, наконец, что я — человек слова! — сказал он, и его глаза внезапно потемнели.
— Интересно, сколько ты просидишь здесь, ожидая, когда добьешься своего? — спросила Эбби.
Он пожал плечами.
— Макс, ты признался, что очень долго искал это место,— взяла себя в руки Эбби, и, отбросив гордость, позволила себе умоляющий тон, надеясь с его помощью уговорить Макса.— И раз уж ты его нашел, разве тебе не хочется скорее привести его в порядок?
— Не вижу причин, почему нельзя дождаться установленных сроков. И дело не в том, что я не тороплюсь. Видишь ли, Эбби, я горожанин, и Лондон меня вполне устраивает, а сюда я могу убежать, когда захочется.— Макс снова приподнялся, вытянул одну ногу и перекинул ее через ручку кресла.— Я думаю, ты не собираешься объявить забастовку?
— Ты ничего не видишь дальше собственного носа! — воскликнула она с возмущением, обращенным не только к нему, но и к самой себе: из-за своей проклятой гордости она не может переехать в гостиницу и покончить с этими спорами.— Я не собираюсь угрожать тебе забастовкой. Я просто не смогу работать в твоем присутствии!
— С чего бы это, Эбби? — проворковал Макс нежным голосом.
— Ты сам прекрасно знаешь! — взорвалась девушка.— Я не могу работать, когда ты рядом! А ты именно этого и хочешь! С тех пор как я тебя встретила, ты постоянно дразнишь и смущаешь меня. Я не привыкла к людям, которые получают удовольствие, забавляясь другими, видя в них игрушку! Я не привыкла к тем, кто неискренне заигрывает...
— Неискренне, Эбби? — пробормотал Макс.— Ничего не может быть искреннее, чем мое желание. Я хочу тебя, и это абсолютно искренне!
— Прекрати!
— Ты можешь отрицать, сколько хочешь, но сама прекрасно знаешь, о чем я.
— Я говорила, что у меня много работы... Так много, что однажды я почувствовала, что не справлюсь, что я разваливаюсь на куски...
— Какое счастье, что ты ошиблась. А может быть, ты просто растерялась?
— Тебе легко говорить. Ты понятия не имеешь, что это такое.— Эбби с отвращением отвернулась от него. Все ее терпение лопнуло! Она яростно боролась с собой, но язык выдал ее, и она выглядела полной дурой.
Он бы, наверное, лопнул от смеха, если бы узнал, как терзала она себя, поступив на работу к Дженнифер, полагая, что предала собственную сестру.
Голова у Эбби закружилась, и она решила сделать еще одну попытку достучаться до него.
— Макс, я хочу как можно лучше выполнить свою работу, и неважно, кому принадлежит этот дом. Но при наших взаимоотношениях я сделать этого не могу.
— Итак, значит, единственно возможное решение — поменять взаимоотношения,— объявил он, поднимаясь с кресла и широко улыбаясь ей.— Давай-ка я заварю чай.
— Но ты как-то говорил, что не умеешь, сказала она, удивленная неожиданным предложением. А потом обхватила голову руками. Господи, пора бы ей сообразить, что для нее единственный выход — это забрать вещи и отправиться с ним в отель.
— Нет, просто я думал, что не умею. Это обычная уловка тех, кто не хочет ничего делать.— Он обезоруживающе улыбнулся.— Хотя должен признаться, что был несколько смущен готовностью, с которой ты поверила. Похоже, ты решила, что я полный идиот.
Перемена его настроения насторожила Эбби. Она посмотрела на Макса, мельком отметила небрежную позу, милую улыбку, так украшающую его лицо, и взглянула ему в глаза. Она уже видела в них разные оттенки настроения, но на сей раз в них было нечто другое — теперь они смотрели с какой-то долей неуверенности.
— Да, я бы не отказалась от чая.
Невозможно предугадать, что он способен выкинуть в следующую минуту.
Конечно, страстно говорила себе Эбби, бросившись к камину, казалось бы, она знала о Максе все, что следовало знать. Чаще всего при разговоре с ней он использовал разные средства своего богатого арсенала.
Эбби кинулась ворошить горящие поленья с такой силой, будто все ее несчастья зависели только от них. Она с яростью мешала угли и не заметила, как подошел Макс. По-видимому, вся беда в том, что она привыкает к нему.
— Завтра мы обязательно должны купить посуду и поднос.— И он улыбнулся, стоя перед Эбби с двумя кружками чая.
Да, эти двое могли бы продолжать свою игру, мрачно сказала она себе и тоже улыбнулась, взяв у него кружку:
— Ты напоминаешь мне мою сестру. Она очень щепетильно относится к тому, из чего пить.— Эбби улыбнулась еще шире.— Как-то я подала ей вино в стакане. Она подпрыгнула, будто я предложила ей выпить прямо из бутылки.
— Естественная реакция любого человека с хорошим вкусом,— ответил он, садясь подле камина.
— Ну что ж, я в отличие от тебя и сестры — плебейка, смотрю на чай, как на чай, и мне неважно, из чего его пить,— сказала Эбби и глотнула из кружки, намеренно громко причмокнув.
— У, как вкусно! — протянула она.
— Нет необходимости сопровождать это такими звуками,— сказал Макс, и его улыбка исчезла.— Видимо, придется заняться ликвидацией некоторых пробелов в твоем воспитании. А это значит — мы поедем ужинать гораздо дальше, чем в отель.
— А разве плохо поесть в отеле?— с невинным видом спросила Эбби, заранее зная: он скажет, что там готовят недостаточно хорошо.
— Почему бы и нет...— пробормотал он, сверкнув глазами.— Хотя, когда хозяйки отеля нет на месте, там все не так. Чаще всего это бывает зимой.
— Ну, конечно, с таким высоким вкусом, как у тебя, возникает множество проблем. Как сейчас, например,— вздохнула Эбби.
— Неужели? — спросил он, и в его глазах блеснуло веселье.
— Ну, уж если дело так оборачивается, я поела бы рыбы с жареной картошкой...
И Эбби вдруг почувствовала радостный подъем — надо же, они оба проявляют терпение и начинают уступать друг другу!