Временные трудности 2
Шрифт:
— Помнишь, мы с тобой во Львове пили первый раз?
Егор кивнул.
— За детей заговорили мы, и ты сказал, что свою зарплату в детский дом перечисляешь. Вот я и вспомнил.
— Это ты погорячился. Ты что, в детстве этот фильм старый сто раз смотрел? Не помню, как называется. С Деточкиным.
— «Берегись автомобиля», — подсказал Юрий Николаевич.
— Во-во. Дело нужное, я не спорю, но растащат и попилят там твои лямы. Уже, скорее всего, списали.
— А за свою зарплату че не переживаешь?
— Так там моя
— Да, ты тогда говорил что-то про бизнес семейный.
— Не жалко денег-то? Ты всю жизнь горбатил, а кто-то их одним росчерком пера в офшор…
— Не в этом случае. Обратился я к одному человеку, в общем, он присмотрит. Там тоже, как ты говоришь — не забалуешь…
— А человечек твой сам лапу на них не наложит?
— Нет. Не наложит. Таких как он уже считанные единицы по всему Союзу осталось. Да может он уже последний такой.
— Так, а ты как теперь? — не на шутку встревожился Егор.
— Ну я отщипнул себе маленько… Так, на семечки. Сколько мне тут осталось? Должно хватить.
— Ох, не прибедняйся, Юрий Андреевич, — хохотнул Егор, — До сих пор помню, как за тобой по лесу гонялся, а ты даже не вспотел.
Юрий Андреевич пожал плечами.
— На всё воля Божья.
— Вот меня всегда интересовал вопрос — как в таком матером убийце, уживается эта набожность со всем остальным?
— По делам его… — начал было Юрий Андреевич, но Егор рассмеялся и поднял руки, сдаваясь.
— Всё, я понял. Хватит. Да, пока не забыл. Я с отцом поговорил за тебя. Он дернул кого-то там из вашего ведомства. Ездили, встречались — толку ни хрена. Никто не будет твоё дело пересматривать. Извини — я честно хотел помочь.
— Да брось ты… Я вообще подумал, что ты тогда это так просто сказал… Для красного словца, как говорится.
— Вот могу только так помочь, — Егор протянул ему конверт.
Юрий Андреевич взял, заглянул и улыбнулся.
— За документы благодарю, но у меня есть.
— Таких у тебя точно нет. Это настоящие документы. Хоть иди в полицию работать или даже в ФСБ. Там и военник и трудовая. В общем, умер человек недавно. Кремировали уже. Ни родни, никого. А по бумагам — живой. И служил ты всю жизнь в ВМФ СССР на каком-то складе. В запас старшим мичманом ушел. И есть люди, которые хоть на Библии, хоть на Камасутре поклянутся, что свой геморрой ты именно у них зарабатывал. Твои карточки в их учетки уже переклеили. В общем, это все, что папин знакомый смог сделать. Он, кстати, вспомнил твою историю. Еще отец поговорил со следователем, который ведёт твоё дело. Там, понятно, по тебе группа работала, но тот старший. В общем, там всё нормально должно быть. Да и вообще ты больше не в розыске. Ну из баз наших, конечно, твои пальчики убрали. Но это ни о чём. Наверняка, где-то ещё остались. Так что лучше не шалить.
— Благодарочка. И тебе и отцу. Не ожидал, честно говоря…
— Отец и мать с тобой познакомиться хотят.
— Не знаю, Егор, нужно ли… Они денег начнут давать, я отказываться. Неудобно всем будет…
— Они просто тоже поблагодарить хотят. Я им всё рассказал.
— Ну, ладно. Я твоему отцу тоже благодарен.
Они помолчали, и Егор сказал:
— Узнавал я за наших в архивах. Два дня убил. По Вацлаву ничего не узнал. Там же сейчас самостийная и незалежная рулит. А Георг Хубер погиб 29 июня сорок первого года при бомбежке Смоленска. Это сто процентов. Вот справка.
— А Лена? — с неподдельным интересом спросил Юрий Андреевич.
— Расстреляна с мужем в тридцать девятом, — глухо сказал Егор и отвернулся.
— А из отдела? Максимов, Коргин, Скворцов…
— По ним вообще никакой инфы нет. Может засекречено всё, а может их и не было никогда в нашем мире.
— Значит, это было не наше прошлое?
— Значит, не наше. Можно ещё по остальным попробовать посмотреть, но я дат рождений никого не помню. А у Георга на днюхе мы тогда сильно гульнули, помнишь?
— Помню, — Юрий Андреевич подумал недолго и сказал, — Нет. Какая-то параллельная реальность получается. Интересно было бы узнать, что у нас с Малгожатой и Анджеем стало.
— Ну в принципе, наверное, можно попробовать. Ты их фамилии помнишь?
— Анджей Вишневский, а Малгожата Новак, — отозвался Юрий Андреевич.
— Так тогда должны найти. Да и за Вацлава узнаем заодно. У меня есть левый загранник, я ж не выездной. У тебя теперь тоже есть. Машина на улице — поехали?
— А как же твоя служба?
— Отправили в отпуск из-за твоего Власа. Сказали наблюдаться у психолога.
— И че психолог сказал?
— Да наш психолог денежку заглатывает, как ты коньяк французский.
Они вышли из дома и направились к машине. Юрий Андреевич не сдержался и присвистнул.
— Хороша лошадка. А как мы поедем? Ты ж пил, вроде. Будешь поощрять коррупцию?
— Когда я бухой гонял там на грузовике, так ты мне слова не сказал. А хочешь, сам рули — права у тебя есть.
Ответом ему послужил звук передернутого пистолетного затвора. Егор удивленно взглянул на своего спутника. В руке Юрия Андреевича оказался СПС, более известный в народе как «Гюрза» или «Вектор».
Практически не различимая на фоне темного забора, мужская фигура в черной одежде вышла из тени и остановилась возле Мерседеса. Человек приподнял свои руки, демонстрируя пустые ладони, а потом сделал пару шагов вперед, чтобы попасть в тусклую полосу света, падающего из окон второго этажа. Перед ними стоял ни капельки не постаревший капитан государственной безопасности Коргин Никита Александрович.
— Здравствуйте, товарищи! Или к вам лучше обращаться «господа»?
— Вы как здесь? — удивился Егор.