Временные трудности. Трилогия
Шрифт:
Рассказ был недолгим. Артур Соммер, как представился пришедший, был первым номером расчета бронебойщиков из 69-го стрелкового корпуса 20-й армии. Когда танки прорвали оборону на их позициях, они с ещё одним расчетом отошли в лес, где укрылись от поддерживающей наступление пехоты. Долго выходили из окружения.
Потом Юля спрашивала его о семье, о том, чем он занимался до войны. Парню тоже налили немного коньяка, и тот, видимо удивившись такому радушию, расслабился и отвечал теперь более многословно и развернуто.
–
Тут им принесли еду, и парня отпустили. Они вчетвером поели, и Юля ушла к себе.
А утром Егора разбудил дежурный и передал, что его вызывают к командиру. Ни Георга, ни Вацлава в землянке уже не было. Он быстро оделся и зашел к Юле. Парни сидели у неё с какими-то грустными, скучными лицами.
– Товарищ лейтенант государственной безопасности, – начала Юля неожиданно официальным тоном, – Тут на вас сигнал поступил. Требуют разобраться.
– Сигнал? Интересно… Ну, давайте разбираться. Что мне инкриминируют?
– Ты нас словами умными не путай, – улыбнулась Юля, – Мы – люди простые и академий не заканчивали. Вот целая бумага на тебя имеется. Товарищ Хубер сигнализирует о твоем аморальном поведении и указывает на некие странности в твоих действиях. Требует принять меры, иначе будет вынужден доложить руководству через мою голову.
Егор удивленно посмотрел на Георга.
– Это что розыгрыш? Так не сильно смешно получилось. Вы на хрена меня разбудили?
– Это не розыгрыш. Я сама удивилась, но вот бумага – читай, – она протянула ему листок.
Егор взял и, поднеся его к свету, быстро пробежал глазами рукописный текст. Потом улыбнулся и отдал обратно. Взглянул на Георга, но тот, к удивлению Егора, спокойно выдержал его взгляд.
– Это правильно, Георг. Лучше стучать, чем перестукиваться. Вину свою признаю целиком и полностью и требую расстрелять меня перед строем. И последняя просьба, чтоб приговор в исполнение привел лично Георг.
– На том и порешили, – сказала Юля, – Иванов, сдайте оружие.
Егор снял с плеча свой МП и вынул пистолет из кобуры. Сложил это всё на самодельный стол.
– Лейтенант государственной безопасности Иванов Егор Николаевич, по законам военного времени, приговариваю
Егор сложил руки за спиной и взглянул на Георга. Тот сидел мертвенно-бледный и не мигая смотрел ему прямо в глаза.
– Пошли, че сидишь? – поторопил его Егор, – Выполни свой долг до конца.
– Хубер, вы слышали приказ? – холодно осведомилась Юля.
Георг вздрогнул и посмотрел на неё.
– Вы не имеете права самолично выносить такие приговоры, – Георг с вызовом посмотрел на Юлю.
– А я и не самолично. Нас тут трое. Ты про особое совещание при НКВД СССР слышал? Обвиняемый свою вину признал. Как исполнишь – приходи акт оформим. Я вечером перед строем тебе благодарность объявлю, за своевременный сигнал, – она аккуратно убрала лист бумаги в большую тетрадь, в которой она вела журнал боевых действий, – И руководству будет доложено о твоей бдительности. Всё. У меня мало времени. Работать надо. Лопату возьмешь у старшины.
– Ну так же нельзя! – голос Георга дрогнул.
– Почему нельзя? – искренне удивилась Юля, – Ты же сам пишешь, что действия Иванова поставили под угрозу выполнение боевой операции. Это официальный документ. Я обязана отреагировать и не стану покрывать преступника. Надо бы, конечно, выяснить, что значат его непонятные слова, но нет времени этим заниматься. Мне ещё это всё оформить нужно будет. Если тебе сильно интересно, то по пути расспросишь его.
Она опять достала его рапорт и прочла вслух:
– Стреляя в немецких офицеров, Иванов произносил странные слова: «это вам за Освенцим, за Бухенвальд, за Дахау»
Она снова спрятала рапорт в тетрадь.
– Иванов, я знаю, что означают эти слова. Потрудитесь объяснить это товарищу Хуберу перед расстрелом. Всё, Хубер, выполняйте приказ.
– Я не стану этого делать, – тихо сказал Георг.
– Почему? – опять удивилась Юля, – Вы забыли о том, что бывает, за невыполнение приказа в боевой обстановке?
Хубер обхватил руками голову и закрыл глаза.
– Да ладно, хватит. Он уже осознал, – сказал Егор.
– Вам, осужденный, слова не давали, – зло отрезала Юля, – Тут налицо ещё одно воинское преступление.
– Я не стану этого делать, – ещё тише повторил Георг.
– Сдать оружие, – сказала Юля, и Георг послушно положил свой автомат на стол.
– Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. Все трое за мной, – Юля встала и вышла из землянки.
Вацлав с Георгом переглянулись и молча проследовали за ней. Юля с полчаса вела их через лес, и только отойдя от лагеря на пару километров она, найдя подходящую полянку, остановилась и обернулась к ним. Все уставились на неё выжидательно.