Временные трудности. Трилогия
Шрифт:
– Благодарю Вас, профессор.
– У меня еще к Вам будет пара вопросов.
– Слушаю.
– У нас совсем мало медикаментов и перевязочного материала. И для операбельного лечения мне потребуется хорошо освещенное помещение и по возможности чистое. Хирургическое вмешательство в таких антисанитарных условиях чревато серьёзными последствиями.
– Я Вас прекрасно понимаю и постараюсь создать необходимые условия. С медикаментами, думаю, тоже смогу что-то придумать. Составьте список необходимого.
– У меня еще есть один деликатный вопрос. Поймите меня правильно, я нисколько не пытаюсь вас обидеть своим недоверием. К тому же я сам своими глазами видел вас вчера в деле, так сказать, да и здесь о Вас прямо легенды уже слагают…
– Ближе к делу, Илья Сергеевич, – невежливо прервала его Юля, – У нас мало времени. Сегодня выход, а мне еще собраться нужно.
– Да-да, конечно. Простите, мне мою многословность. Просто дело в том, что, насколько я знаю, Ваше звание приравнивается к званию майора в армейских частях, а вот возраст совсем не соответствует.
– Это особое подразделение. Нам при выпуске присваивают сразу лейтенанта НКВД. Ну, а у меня внеочередное еще было. Хотите на документы взглянуть?
– Я думаю Ваши полномочия уже было кому проверить. Здесь я видел командиров РККА. Спасибо, что удовлетворили моё любопытство.
Юля улыбнулась и попрощавшись кивком, пошла разыскивать военюриста Кравеца. Тот обнаружился довольно быстро. Привалившись плечом к стволу дерева, бывший следователь военной прокуратуры мрачно наблюдал, как лейтенант Волков за что-то распекает кого-то из бойцов своей группы. Как подошла Юля, он не услышал и вздрогнул, когда она к нему обратилась.
– Василий Николаевич, Вы не заняты?
– Издеваетесь? – недовольно пробурчал он, но спохватившись исправился, – Никак нет. Разрешите обратиться, товарищ старший лейтенант государственной безопасности?
– Слушаю.
– Разрешите принять участие в разведке?
– Василий Николаевич, для Вас тут есть задание. Опросите еще раз этих троих бронебойщиков. Основное внимание уделите Артуру Соммеру. Пусть напишут биографии. Как можно подробнее. С момента зачатия и до вчерашнего дня. Особое внимание довоенной жизни. Семья. Работа. Были ли репрессированные родственники.
– У Вас есть подозрения на счет него?
– Я планирую использовать его на очень ответственном участке работы. Поэтому сомнений на его счет быть не должно.
– Я понял. Сделаю. Так, а насчет разведки как? А то я почти постоянно в лагере сижу. Или это тоже проявление недоверия?
– Товарищ военюрист 3-го ранга, Вы сейчас у нас тут особый отдел заменяете. Мне нужно Вам рассказывать о важности данной работы?
– Никак нет. Прошу прощения. Но всё же я хотел бы просить Вас использовать меня и в силовых акциях.
– Хорошо, Василий Николаевич, я Вас услышала. А пока уделите внимание этому персонажу. Я на Вас надеюсь.
– Слушаюсь, – Кравец заметно повеселел, – Разрешите идти?
– Василий Николаевич, не на плацу. Устав дело нужное, но мы ж не строевые части. Давайте попроще общаться? Между собой-то можно…
– Конечно, Юлия Андреевна.
– Старшина Сахно где сейчас?
– А вот он, возле оружейки. Видите?
Юля кивнула и отошла к старшине, который с одним из бойцов возился с пулеметом.
– Петр Кондратьевич, у вас брезент чистый есть?
– Найдем, товарищ старший лейтенант. А много надо?
– Чем больше, тем лучше. Нужно операционную сделать. Пол, стены, потолок надо будет брезентом укрыть. Ну или простынями какими-нибудь, если брезента не хватит. В общем, чистота нужна. И лежак там соорудить хороший и чистый. И еще, в том лагере, где вначале были, на складе есть фонари. Сюда их несите. Там и динамо-машина есть. Разберетесь, я думаю. Профессор укажет, где разместить фонари. Все вопросы с ним решайте.
– Сделаем, товарищ старший лейтенант.
– Там еще кой-какие лекарства были. Тоже сюда тащите. Профессор разберется.
Юля заметила уже полностью экипированного Егора и нырнула в свою крохотную землянку. Она предпочитала жить в одиночестве, и это ни у кого не вызывало удивления. Командир всё-таки. К тому же девушка.
На небольшом столике у своей лежанки она увидела свежий букет и не удержавшись выматерилась. Ох уж эти ухажеры. Наглеют с каждым днем. Раньше хоть у входа цветы оставляли. Юля быстро облачилась в маскировочный комбинезон, закинула за спину снайперскую винтовку и, захватив с собой букет, выбралась наружу.
– Отряд, стройся.
Через пару минут весь отряд построился в две неровные шеренги. Даже старый профессор занял свое место.
Она прошлась перед строем демонстрируя всем цветы.
– Этот прекрасный букет я обнаружила у себя в землянке. Я не буду вам рассказывать, что такое личное пространство и неприкосновенность частной жизни. Для многих это сродни тайным письменам на египетских манускриптах или шумерской клинописи. Я поступлю проще – уходя, стану оставлять взрывоопасные сюрпризы. А потом лично буду добивать раненых. А на будущее, всех тайных обожателей и воздыхателей ставлю в известность, что предложения руки и сердца я начну принимать в Берлине, на развалинах Рейхсканцелярии. Прямо у центрального входа, в девять часов вечера, после объявления о капитуляции Германии. Вопросы есть? Разойтись.
По шеренгам пробежал одобрительный гул. Кое-где раздались даже какие-то негромкие смешки.
Егор оценил эту речь на пять баллов. Даже с плюсом. Молодец, Юрий Андреевич! И ухажеров отвадил и веру в победу укрепил.
Юля перехватила профессора по пути в лазарет.
– Илья Сергеевич, Вам совсем необязательно бросать свои дела и участвовать в таких вот построениях.
– Товарищ старший лейтенант государственной безопасности, если уж Вы мобилизовали меня на старости лет, то я должен чувствовать себя полноправным членом отряда. Как иначе? Дисциплина должна быть во всем.