Время бессмертных. Книга 1. Королева Муравейника
Шрифт:
– Зоя Павловна, – наконец-то ответила та.
– Вы не хотите перекусить? – предложил Стас.
– А то я смотрю, у вас как-то пусто на столе.
– Нет спасибо. Я просто спешила и кроме двух газет и одной исторической книжки больше покупать ничего не стала, – начала объяснять Зоя, пожав плечами. – Хотя перед отъездом на вокзале покушала, а тут уже думала в вагон ресторан сходить, если он будет. Впрочем, от минеральной воды не отказалась бы.
«Интересно, а насколько я сейчас выгляжу? Подруги всегда говорили, что моложе своих пятидесяти лет!» – мысленно улыбнулась Зоя.
Женщина присела ближе к окну, а мужчина – рядом. Стас дотянулся до стеклянной бутылки,
– Вы далеко едете? – спросил он женщину, после того как та выпила половину стакана, и поставила его обратно.
– В Краснодар.
– О-о-о, – протянул он, – прекрасный город. Когда-то я в нем жил лет пять. Потом вот в Рязань переехал.
– И снова переезд, да? – поинтересовалась Зоя.
– Нет почему? – удивился Стас. – Командировка в Новороссийск. Дела там срочные возникли.
Постепенно они разговорились, и не заметили, как прошло два часа. Скоро должны были выключить внутреннее освещение, оставив лишь тусклые плафоны в проходе.
Но вот свет потух, и, пожелав Зои спокойной ночи, Стас полез на вторую полку. А женщина расправила простыню, поправила подушку и тоже легла спать….
* * * * * *
– Мама, мама, где ты!? – раздался крик плачущего ребенка – девочки лет десяти, стоявшей у большого продуктового магазина рядом с большой, тяжелой на первый взгляд, сумкой.
– Я здесь родная. Что случилось? – молодая красивая женщина лет тридцати выскочила из магазина и подбежала к дочке. – Почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел?
– Мам, я думала, ты меня бросила, – девчушка протерла глаза кулачками и грустно посмотрела на мать.
– Ну что ты, прекрасная моя, – женщина наклонилась к девочке и погладила ее по голове. – Я никогда тебя не брошу. Я всегда буду с тобой. Ты знаешь, как я тебя люблю!
– А папа? Он любит меня?
– Конечно.
– Тогда… где он?
Женщина глубоко вздохнула, ей не хотелось вспоминать те мгновения своей жизни, когда год назад муж позвонил ей из Англии и сказал, что навернется, вообще не вернется, никогда…
Задребезжал звонок телефона, женщина не спеша подошла к нему и сняла трубку.
– Ал-ло! Марина Капрова слушает.
– Марин, – это был голос ее мужа – Анатолия Горкунина, – здравствуй…
Марина не стала брать его фамилию после свадьбы, оставила свою – девичью, так было принято в их роду. Мама ей рассказывала, что женщины их семьи никогда, ни при каких условиях не меняли свою фамилию!
Марина скучает по матери, ей очень ее не хватает. Она, так же как и ее младший брат, остались без родителей в тот злополучный день, седьмого сентября тысяча девятьсот сорок второго года. С утра вручили письмо, в котором говорилось о смерти отца, а к вечеру мама пропала без вести. Она так и не забрала их из школы. Началась бомбежка, потом срочная эвакуация, детдом, переезд в другой город. Теперь она и брат живут здесь, в этом небольшом городке.
– Ма-ари-и-ин!? – снова позвал муж, зачем-то отрывая ее от грустных воспоминаний. – Ты слушаешь?
– Да-да, Анатолий, – женщина торопливо согласилась, – ты только повтори еще раз, а то что-то связь барахлит, тебя плохо слышно.
– Еще бы я ведь из Англии звоню, –
– Да, помню. Тебе предложили работать в одном из инженерных самолетостроительных институтов. Или как там у них это правильно называется?
– Ну, неважно. Дело в том, что… – Анатолий задумался, пытаясь правильно подобрать слова, – я не смогу тебя взять с собой тебя и даже дочку, понимаешь…
– Тогда возвращайся из этого чертового Лондона! – с негодованием прервала его Марина. – Ты нужен мне здесь! Ты нужен своей дочери! Она плачет по ночам, спрашивает, где ты? А мне приходится ей врать! – женщина сорвалась на крик.
– Марина, дорогая, любимая. Я не вернусь, никогда не вернусь, – тихо и грустно прошептал муж, но женщина его услышала, и на ее глазах начали выступать слезы. – Мне предложили место главного инженера, при условии, что я буду без семьи и приму их гражданство, отказавшись от гражданства Советского Союза. Понимаешь, им понравились мои идеи насчет некоторых изменений в конструкции самолетов, ты же знаешь, наши меня даже слушать не стали, не то, что англичане… – Анатолий все говорил и говорил, оправдывался, обещал присылать деньги, но Марина его уже не слышала. Она упала на кресло, бессильно опустив руки, и бессознательным взглядом уставилась на телефон.
Время замерло. Трубка валялась на краю стола и вскоре из нее начали раздаваться короткие гудки – на том конце провода нажали на сброс…
– Лен, ты же знаешь, папа уехал по делам. На очень, очень долго, – медленно произнесла Марина последнее предложение, и, подхватив в одну руку тяжеленную сумку, а другой, взяв дочь за ладонь, пошла прочь от магазина. Сегодня она больше ничего так и не купила…
* * * * * *
Зоя мгновенно открыла глаза, на них еще блестели слезы грусти и одиночества. Женщина очень часто дышала, грудь вздымалась, гоняя туда-сюда воздух. Такие сны ей уже месяц как не снились. На душе еще теплились те чувства, которые она пережила там, где-то там далеко, в неизвестной жизни, в неизвестном городе. Женщина попыталась вспомнить имена, прозвучавшие во сне, но ничего не получилось. Хотя она чувствовала, что та молодая девушка кем-то ей приходится. Кем-то очень и очень близким.
«Дочь? Внучка? Кто она мне?» – С этими вопросами Зоя встала с полки, и, шагая в такт движению вагона, за окнами которого наступал рассвет, направилась в туалет…
А на верхней полке заворочался Стас. Подождав немного, когда стихнут шаги женщины, он медленно, стараясь не шуметь, спустился и осторожно поднял нижнюю полку. Достав одну и своих сумок, вынул из нее нечто напоминающее небольшой чемоданчик и направился в противоположную, от той, в которую пошла Зоя, сторону.
Зайдя в тамбур, он закрыл за собой дверь на замок, достав из кармана брюк ключ, точно такой же, как и у проводника в поезде. Затем тоже самое проделал с дверью напротив. Кивнув каким-то своим мыслям, он раскрыл чемоданчик. Внутри оказалась небольшая рация с тремя красными и двумя зелеными кнопками на внутренней стороне, рядом лежал прибор с кучей ручек и тумблеров. Стас достал ее и приложил к уху, а другой рукой начал что-то настраивать на приборе. Вскоре из рации раздались частые щелчки и тихий шум. Мужчина торопливо нажал одну из трех красных кнопочек на ней и услышал приятный женский голос оператора.