Время бусово
Шрифт:
— А что? Верно старик Зван сказывает! — зашумели голоса. — С ли-ца воды не пить. Со стати — тоже. А вот, каков ум, какова душа — тут разговор особый!
Стали обсуждать достоинства Ладуни. Но вдруг кто-то из горожан вспомнил и о первой супруге Буса, Радославе.
— Мы, вот, все: Ладуня, да Ладуня!.. А мне кажется, что и Радосла-ва, первая супруга княжича, привлекательней славянским очам была, чем гречанка.
— Да, да, да! — зашумели снова горожане.
— И эта… оно, конечно, хороша, — опять проскрипел старик, — но не будем гневить богов: Ладуня лучше!
— Дедушка, — встрял опять какой-то насмешник, — ты еще скажи, что твоя старуха лучше их всех!
— Ха-ха-ха! — Дружным смехом встретили в толпе эти слова.
— А что? Может, оно и так! — Стукнул острым концом клюки ста-рик о землю. — Это сейчас моя старуха — согнувшись в три погибели, словно что-то обронила и все никак не найдет, ходит, а по молодости, она о-го-го была! Что степная кобылица! Резва, вынослива и статью в грязь не ударила… зря что ли пяток воев на свет народила, да еще дев-чат столько же. Эх! — вновь стукнул он клюкой о землю, предавшись приятным воспоминаниям, — что и говорить…
В толпе вновь засмеялись. Однако, без какого-либо дурашества, открыто и весело.
— Смейтесь, смейтесь, дурни, — на этот раз не обиделся старик, — вот доживете до моих лет, интересно, как смеяться-то будете?
Сколот, слушая в пол-уха перебранку горожан, подумал: «Не знаю, как Ладуня, но моя Радослава уж точно была не чета заморской краса-вице. Однако, не судьба…». Прошли годы, но он по-прежнему продол-жал величать Радославу своею, даже ее смерть в том не помешала. Тут взгляд его упал на комонную группу, хотя остальные горожане были все пеши, пробившуюся почти к вратам крепости, где должна была стоять княжеская чета, встречающая кортеж сына. «Смотри ты, — мысленно удивился Сколот, — и последние посетители корчмы тут, во главе со своим предводителем, гарцующем на вороном коне. И не просто тут, а верхом и в первые ряды пробрались: то ли сильно любопытствуют, то ли что-то злое умыслили против князя. Не иначе… Вон, и место выбра-ли приличное: возвышенное, удобное для стрельбы из лука, да и мета-тельным ножом запросто можно любого из княжеской семьи поразить на таком расстоянии. И Вран с ними… Он-то что забыл… или опять без сурьи жаждой страдает… — Сколот прикинул расстояние на глаз: не более тридцати шагов, а хороший воин мечет метательный нож до пя-тидесяти шагов, а то и более. — И путь к отступлению, случись такое, открыт. До ближайшего леска место чистое — ничто не мешает. Тем бо-лее, при конях. Остальные-то, в том числе и мы, пеши, не комонны — попробуй, догони, если кинутся наутек… Надо своим сказать, чтобы поближе к ним придвинулись, на всякий случай… Береженого — и Сва-рог бережет, а не береженого…» Размышляя таким образом, Сколот наклонился к одному из своих сопровождающих и что-то шепнул тому на ухо, и вскоре его малочисленная группа почти незаметно для окру-жающих стала медленно перемещаться к воротной башне крепости, по-ближе к незнакомым всадникам и болтливому Врану.
Между тем, праздничная кавалькада, миновав разномастное город-ское предместье, приблизилась к крепости. Призывно и торжественно пропели сигнальные трубы прибывших, звеня медью и играя солнечны-ми зайчиками, извещая княжеский двор и дружину о прибытии важных и желанных лиц. Со стен ответили другие, не менее звучные и торжест-венные. Врата крепости открылись, и оттуда вышли встречающие: сам князь Дажин в праздничной одежде, но без оружия и брони, княгиня Ладуня, также нарядно одетая, и еще десятка два ближних родственни-ков, старшая дружина в бронях и оружны, несмотря на жару, по случаю столь торжественного события, а также жрецы града. На руках Ладуни был ребенок.
— Видать, то самое последнее дитя княгини — малолетняя княжна Лебедь Сва, — заметил тихо один из спутников Сколота, имея в виду ребенка на руках княгини. До этого момента он и слова не проронил, а тут, увидев последнее дитя княгини Ладуни и князя Дажина, не сдер-жался, прокомментировал.
— А тот малец, лет восьми — десяти, что так прижимается к княгине, — последовал его примеру другой спутник Сколота, — по-видимому, и есть их внук, княжич Боян.
Эти слова относились к нарядно одетому отроку, державшемуся за свободную руку княгини Ладуни.
— По всему видать, так оно и есть, — согласился с товарищем Ско-лот, и очи его против его же воли увлажнились. — Сирота — даже в кня-жеской семье все равно сирота. Другие его сверстники вон как резвятся, радуются. А этот тих. К бабушке льнет, словно защиты ищет… словно не отец родной из чужих краев возвращается, а дядька чужой…
— Чужой, не чужой, а столь долго и не видел он отца-то: люди ска-зывают, не менее года в Империи-то Бус находился. За это время и по-забыть не долго, — отозвался первый спутник.
— А вот тот старец, — произнес раздумчиво, словно взвешивая каж-дое слово на вес, третий товарищ Сколота, — скорее всего, сам знамени-тый волхв Сварога — Златогор. Седой, как лунь. Сколько же лет ему ми-нуло?
Дружинник Сколота не ошибся, ведя речь о русколанском волхве, это действительно был Златогор, седмицей ранее прибывший в Кияр Антский из дружины Буса и теперь встречавший Буса и его супругу вместе с княжеским домом.
— Сам подумай да подсчитай… — вновь отозвался первый сопрово-ждающий.
— Десятков восемь?..
— Если не более.
— Но как держится!
— Еще бы. Любого молодого за пояс заткнет.
— Говорят, отходит от дел…
— Не слышал.
— Злата на свое место метит.
— Злата? Это, какого такого Злата?
— Да второго сына князя Дажина…
— Это хорошо. Злат — стоящий княжич, книжник и ведун… Сдю-жит.
— И откуда вы все это знаете, — удивился таким познаниям своих спутников Сколот, не замечавший ранее их особого интереса к подоб-ным проявлениям. — Вроде бы постоянно при мне — и на тебе: обо всем и про все знают.
— Слухом земля полнится, — засмущались сопровождающие, — а уши наши воском не залиты, и глаза, слава Сварогу, бельма не имеют. Что-то и на их долю приходится. В нашем деле, как говорится, держи рот на замке, а уши и глаза открытыми…
— Это хорошо, что наблюдательны и все примечаете, в том числе и слухи… разные, — отозвался на то Сколот, — но за разговором не забы-вайте и за теми молодцами приглядывать. Не упустите их из виду. Что-то не нравятся они мне, хоть и ведут себя пока пристойно…
— Можешь не беспокоиться, — заверили Сколота его спутники. Дружно заверили. — От глаз наших не скроются.
Группа комонных, к которой Сколот со своими сопровождающими незаметно приблизился на довольно-таки близкое расстояние, действи-тельно пока вела себя тихо. Не вызывал беспокойства и Вран, по-прежнему отиравшийся среди этой группы. Но вот княжич Бус, оставив наряженную карету, почти подъехавшую к воротам крепости, где ее встречали Дажин и его семейство, молодецки соскочив с коня, скорым шагом направился к родителям, чтобы приветствовать их. Все внимание присутствующих, в том числе и спутников Сколота, враз переключи-лось на сцену встречи княжича с князем. Было видно, что Бус что-то говорит родителям, привстав на правое колено, а затем, приподнявшись во весь рост, крепко целует мать и отца и спешит вновь к карете, откуда выносит на руках свою суженую. По-видимому, Эвлисия что-то сказала Бусу, и он осторожно ставит свою молодую жену ножками на землю и, взявши ее за руку, подводит к родителям. Все притихли, наблюдая за тем, как родители Буса встретят его супругу.