Время дождей
Шрифт:
— Добавьте предложения, связанные с использованием боеприпасов.
— Вы имеете в виду судебную баллистику?
— Именно. Не забывайте, здесь прошла война.
Другая группа вопросов касалась свидетелей.
— Кто находился перед закрытием в комнате экскурсоводов?
Гонта достал блокнот.
— Экскурсовод Пашков. Он утверждает, что посторонних не было.
— А как с посетителями?
— Туристов почти нет, Владимир Афанасьевич.
— Древнее искусство
— Только не этой зимой в Клайчеве, — поддержал Гонту черноглазый.
— Какая выставка была здесь до этой?
— Народной вышивки, — инспектор отложил в сторону очередной обломок кирпича. — Погода стояла отличная, со всего Закарпатья приезжали.
— А до вышивки?
— Керамика. Успеха не имела: оттепель, туристов было мало… Могу я тоже спросить? Как по-вашему, товарищ подполковник, сколько может стоить «Оплакивание»?
Ненюков помолчал.
— Картина дорогая.
— Но все же?
— Тысяч пятнадцать.
Голос Кремера прозвучал неожиданно:
— Двадцать тысяч.
— С ума сойти! — всплеснула руками одна из понятых.
— Меня просили зайти, — женщина в дубленке, в платке, повязанном по-старушечьи, низко на глаза и несколько раз вокруг шеи, остановилась в дверях, — Позднова, старший научный сотрудник. — Видно было, что она волновалась, поэтому не сразу заметила Кремера.
Ненюков и Гонта вместе со следователем прокуратуры осматривали библиотеку. Черноглазый инспектор взял на себя роль старшего.
— Вы приехали с выставкой из Москвы?
Позднова не ответила: ей все время задавали один и тот же вопрос.
— Извините: чем могу быть полезной?
Инспектор подумал:
— Можете вы вкратце охарактеризовать лиц, по работе связанных с экспонатами?
— Вкратце?
Будь инспектор внимательнее, он бы почувствовал ее глухое раздражение.
Но черноглазый ничего не заметил — в зал вошел молоденький эксперт областного управления.
— Извините. Мы нашли это внизу, в парке… — Эксперт держал хлорвиниловый пакет.
Позднова спросила:
— Я могу уйти?
— Нет, нет, — инспектор резиновой перчаткой осторожно пошевелил содержимое пакета. — Книжка?
Позднова словно ждала его промаха.
— Это не книжка! — В ее голосе зазвучали металлические ноты. — Книги бывают разного формата, но все равно остаются книгами! У вас в руках «Азбука» Бурцева, издания тысяча семьсот пятьдесят четвертого года! У нас сантехник Роман это знает!
Она вдруг замолчала. В дверях вместе с Гонтой и Молнаром стоял Ненюков, он все слышал.
— Здравствуйте, Ассоль Сергеевна.
— Владимир Афанасьевич! — Позднова смутилась, сдернула с головы платок. Под ним оказалась рыжеватая косица, перетянутая резинкой для сигнатур, низкая, до бровей, челка. — Никак не предполагала… Думала, вы в Москве… — Ей удалось наконец взять себя в руки. — Никакие нервы не выдержат, честное слово: Каргополь, Залесск… И вот здесь!
Инспектор в замшевой кепке при желании мог рассматривать это как извинение.
— Автор исследований об Антипе Тордоксе, его первооткрыватель, — Ненюков представил ее, — хорошо известна также собирателям икон, в том числе и профессору, о котором говорили вчера.
Позднова смутилась. Кремер подошел ближе. Ассоль наконец заметила его:
— Какими судьбами?
— Записан понятым… Я приехал вечером.
— Антонина Львовича еще не видели? — спросила Позднова.
— Он здесь?
— В Мукачеве. У него был приступ.
— Ассоль Сергеевна, — помешал прощенный инспектор, — по-вашему, преступник охотился за определенной иконой или брал подряд?
Лицо Поздновой снова вспыхнуло: инспектор попал в самую точку.
— Дело, видимо, в «Суде Пилата», — Позднова словно оправдывалась перед Ненюковым, который слушал молча, — мне следовало раньше предупредить… Есть несколько искусствоведов — их мало, — они приписывают эту икону Тордоксе…
«Все стало на свои места, — подумал Гонта, — только от этого не легче».
— …Не знаю, чего больше в этих построениях, — Позднова теребила в руках платок, — наивности или невежества71
— Вы должны были поставить в известность, — проворчал Гонта.
— Все, что они утверждают, — галиматья, чистый вздор! Надо было передать его!
— Да, мы бы организовали встречу непрошеных гостей, — Гонта отвернулся.
Юноша-эксперт снова появился в зале.
— Извините, товарищ подполковник. Очень важно…
— Слушаю. — Они отошли в сторону.
— «Азбуки», которую мы нашли, вчера под полуротондой не было. Я сам все облазил. Кроме того, в парке идут съемки. Книгу сразу бы обнаружили.
— Вы хотите сказать…
— Выбросили из гостиницы, товарищ подполковник. Вчера вечером или сегодня утром…
— При немцах, при чертовых швабах, сюда никого не пускали. А кто был в лагере, тот уже ничего не скажет. И косточек их не осталось. Одних прямо здесь поубивали, других за кирпичным заводом. Остальных там, — сторожиха махнула рукой.
Все молчали.
— …В Польше, в неметчине. А здесь в сорок четвертом все посожгли, поуничтожали. Бараки долго горели — весна стояла дождливая. Потухнут и опять горят…