Время дождя
Шрифт:
– Это ты сейчас так говоришь, – мрачно сказала Сашка, и Кэйтрия передала ей чашку с отваром, уже разбавленным холодной водой. Поколебавшись, Сашка приняла чашку, благо что та круглая и пузатая, в сложенные ковшиком ладошки, и принялась отпивать из неё потихоньку горьковатый напиток.
– Помню, – вздохнула девушка-эльф. – Но, если Эйлилл – моё временное счастье, значит, это судьба. И я буду ей покорна и благодарна. И пусть я это говорю без его присутствия, а в его присутствии снова буду безумно влюблённой и буду говорить глупости... Значит, так надо.
Сашка допила чай и вытянула обе руки, чтобы поставить чашку на стол. Кэйтрия рассеянно следила за ней, не помогая, и это было правильно.
– Так почему ты спросила меня об этом? – тихо напомнила девушка-эльф.
– Из зависти, – горько ухмыльнулась Сашка. – Мне казалось, Доран ко мне чувствует то же, что ты к Эйлиллу. Как выяснилось, у него на меня иные виды.
– Какие? – немедленно спросила Кэйтрия.
И это прозвучало так настойчиво, что они обе засмеялись.
– Деловые.
– Не поверю, – заявила девушка-эльф. – Он, кстати, обещал зайти к нам после обеда, чтобы сделать тебе новую перевязку. Хочешь, я погадаю тебе? Ну, после того как поедим?
– А который час? – вдруг вспомнила Сашка.
– Как раз обед.
Оказалось, Кэйтрия встала гораздо раньше и успела сбегать в тот самый трактир, чтобы принести обед в номер. Хорошо укутанные в полотенца чашки были ещё горячими, но Кэйтрия объяснила, что придётся выждать после выпитого отвара Дорана ещё минут десять – так велел травник. И только сейчас Сашка обратила внимание, как ей перевязали ночью руки. Большие пальцы торчали из намотки, пусть и расцарапанные, но кровью не сочились. Нет, сукровицы было довольно много, она блестела, когда царапины слегка раскрывались краями. Но, если руки не тревожить (поняла Сашка), раны на коже и впрямь быстро зарастут. А вот кости... Ныли. И, когда она попыталась взять в руки ложку, та выпала и зазвенела по полу.
– Почему женщина? – задумчиво спросила в воздух Кэйтрия. – Когда мы обе ждём наших мужчин?
Они переглянулись и захохотали.
В общем, девушка-эльф вооружилась двумя ложками и принялась кормить ещё и Сашку. Это оказалось весело, потому что в самом начале кормления Кэйтрия попробовала эту самую ложку не просто вложить в рот Сашки, но и, перевернув её, чуть ли не провести ею по нижним зубам, оставляя её содержимое за зубами же. Они опять хохотали, как ненормальные, когда девушка-эльф объяснила, откуда у неё такая странная привычка. Ничего удивительного – ей пришлось так кормить двух младших сестёр, которые в младенческом возрасте оказывались на её попечении.
– А почему твоя мама передавала их тебе?
– Моя мама – лучшая кружевница в нашем краю, – гордо сказала Кэйтрия. – И наше поместье в основном живёт продажей её волшебных кружев. Ну и папиными лошадьми. Он их разводит.
Как ни странно, но после этого смешного обеда Сашка ощущала себя намного лучше. И, когда Кэйтрия напомнила ей о гадании, она пожала плечами.
– Может, не стоит?
– Стоит! – твёрдо сказала девушка-эльф. – Раны, которые ты получила, будут плохо заживать, если ты будешь думать о плохом. Надо исправить положение.
– Но ведь ты на себя не гадала. – Сашка замолкла, взглянула внимательней на Кэйтрию и озадаченно спросила: – Или гадала?
– Нет, я и так знала, – улыбнулась та. – Но ты в другом положении. Тебе надо знать, иначе ты будешь нервничать. Садись на мою кровать.
– Почему не за столом?
– Мои карты любят мягкое, – смешливо откликнулась Кэйтрия.
Они уселись на кровати, и девушка-эльф вытащила из сумки, припрятанной под матрас, плоскую коробку. Колода оказалась на удивление странной: что ни карта – сплошные цветы, бабочки и райские птички. "Детская какая-то, – растерялась Сашка. – Неужели Кэйтрия верит, что такие карты могут предсказать что-то серьёзное?"
– Думай о своём вопросе, – велела Кэйтрия, сосредоточенно смешивая карты.
И, едва Сашка опустила глаза, карты зашлёпали между ними по покрывалу, образуя круг, в центре которого оказались две с райскими птичками. "Странное гадание, – снова вздохнула Сашка, пытаясь сосредоточиться на одной важной мысли: – Как ко мне относится Доран?" Но сейчас же, при свете дня, эта мысль казалась глупой. То ли Сашка перегорела, пока несла её в себе вчера, то ли случилось ещё что-то, но отношение к ней травника-предателя (как ни глупо это выглядело) уже стало... прошлым.
Поэтому она без энтузиазма восприняла странную игру: Кэйтрия пыталась разбросать две карты из центра по краям, чтобы в центре оказались другие, а они упрямо возвращались, хотя девушка-эльф их видеть не могла – все карты "рубашками" всегда были сверху. Но две одинаковые карты постоянно выпадали в серединке, а Кэйтрия открывала их, и обе – с райскими птицами.
– И что всё это значит? – не выдержала Сашка.
Ответить Кэйтрия не успела: в дверь решительно постучали.
– Ой, это Доран! – вскочила девушка-эльф.
Сашка еле удержалась, чтобы не устроить ей подножку.
– Кэйтрия, стой!
– Что? – испугалась та.
– Простейший способ, чтобы он не мог переживать мои ощущения!
– Скрестить руки-ноги! – выпалила девушка-эльф и повернулась к двери, в которую уже только не колотили.
"Нетерпеливый какой нашёлся!" – проворчала Сашка, кряхтя – стараясь сложить руки на груди по-наполеоновски. Не успела. Дораном как будто выстрелило к кровати Кэйтрии. Остановился, нависая, – мгновенно оценил то, что она делает.
– От меня? – хмуро спросил он.
– От тебя, – угрюмо подтвердила Сашка.
Он промолчал, хотя она приготовилась выслушать нотацию. Но травник присел перед ней на пододвинутый стул и положил рядом с собой, на кровать, котомку.
– Давай руки, – скомандовал он. Быстро разбинтовал тряпки, хотя Сашка, замерев от ожидания, приготовилась к боли. Выяснилось, что раны не просто обработаны, но ещё и смазаны какой-то пахучей мазью. Так что тряпки к ранам не прилипли – и боли не было.