Время гарпий
Шрифт:
Поэтому постарайтесь пореже светиться на подобных темах. Для вашей же пользы… гм… в качестве отца своей дочери.
…Суд присяжных оправдал старика-пианиста. Вне себя от радости, Лариса Петровна написала благодарственное письмо «мадам Огурцовой» с поздравлением по поводу ее «полной победы». Пришедший ответ заставил ее немедленно собраться в дорогу, взяв неиспользованные отгулы на работе. Мужу она сказала, что едет к подруге, тот понимающе хмыкнул.
Дорогая Лариса! Ни о какой «победе» не может быть и речи! Они уберут суды присяжных, только и всего. Они не остановятся, в том числе и со мной. Удивительно, но ты что-то знаешь о гарпиях, значит, немедленно должна приехать. Ты попадешь в одно купе
Мне написали вопрос — будет ли семья этого педагога настаивать на наказании виновных в издевательствах над ним. Им не отвечают, но они очень хорошо знают, что мне — ответят. Вопрос был задан для меня. От этого преподавателя отстали еще и потому, что точно знали — ни он, ни его родственники не станут искать правосудия. Моя защита убедила их в том, что его репутация восстановлена. О репутации других людей они не думают. Если бы они написали жалобу, но они запуганы, сломлены и теперь точно знают, что «плохо о них не подумают».
Это означает, что скоро будет не менее важный выпад этих тварей. Ты написала мне, что тебе кажется. Думаю, нам ничего не кажется просто так.
Но раз ты втянула меня, значит, ты точно должна быть участницей готовящейся схватки. Уверяю тебя, ты видишь то, что видят единицы. Такое видение может быть и не знаком судьбы, если ты держала в руках одну вещицу. Но что-то подсказывает мне, что ты видишь это по другой причине. Надо лишь это выяснить! Большой вопрос, захочешь ли этого сама?
Она захотела! И удивилась себе, насколько сильно она этого захотела. Провожать ее в дорогу к незнакомой женщине отправились муж и дочь. Ее баритон уже догадался, что она делает важный и в чем-то необратимый шаг. Но он знал, что остановить ее перед приключением, которого она ждала всю жизнь, невозможно. Он в очередной раз ее удивил, как когда-то в зимнем лесу, не дав превратиться ей в клен обледенелый. Перед выходом на платформу, он взял ее ладонь в свои руки и прошептал: «Только смелее, Ларчик! Потом расскажешь мне все, я пойму!»
Первый день пребывания в гостях у «мадам Огурцовой» с ночными «огуречными посиделками» поначалу показался ей чем-то вроде слета первокурсников. Все было замечательно, лишь в глазах хозяйки застыла тревога. Ее не удивило приветствие, сказанное не столько ей и ее соседке по купе Нике, сколько Анне, прибывшей раньше их: «Ну, вот, Анна, это — наши Урания и Эвтерпа!» Она не могла ручаться, что в точности поняла сказанное, по крайней мере, ей показалось, что именно так она их представила одной из постоянных посетительниц блога, прошедшей вместе с ней суд в «борьбе против экстремизма».
На следующий день вся разношерстая кампания узнала, что накануне один из городов на юге страны затопило водой из прорвавшейся плотины. Лариса Петровна поняла, что ее приключение началось, она прибыла в тот порт, откуда должен был отправиться ждавший ее корабль. Как когда-то у Гомера «Илиада» началась с Первой песни о море, так и ее история начиналась с того же самого.
Понимая, что плотину на людей могли просто спустить, она чувствовала, как в ней закипает гнев. Все, у кого была возможность подключения к Интернету, беспомощно читали новости, в которых утверждалось, что виновны в несчастии были те, кто полвека назад проектировал эту плотину. Но, опустив голову, хозяйка сказала, что у этой плотины — точно был клапан внизу. Но людям, которые завладели этим гидротехническим сооружением, намного проще было уничтожить несколько тысяч людей, чем эксплуатировать сооружение нормально, вкладывая деньги в своевременные ремонты…
И она верила хозяйке блога намного больше, чем тем, кто лгал по радио и на официальных сайтах средств массовой информации, будто люди были предупреждены о грозящей им опасности. Они и сейчас, когда оставшиеся в живых писали в Интернете о тысячах трупов, утверждали, будто погибло «всего лишь» сотня человек…
В ней все громче звучали строки Гомера: «…и у стен Илиона / Племя героев погибло — свершилася Зевсова воля», она все отчетливее слышала хлопанье огромных черных крыльев и все больше, все нестерпимее ей хотелось петь…
Пой, богиня, про гнев Ахиллеса, Пелеева сына, Гнев проклятый, страданий без счета принесший ахейцам, Много сильных душ героев пославший к Аиду, Их же самих на съеденье отдавший добычею жадным Птицам окрестным и псам. Это делалось, волею Зевса, С самых тех пор, как впервые, поссорясь, расстались враждебно Сын Атрея, владыка мужей, и Пелид многосветлый. Кто ж из бессмертных богов возбудил эту ссору меж ними? Сын Лето и Зевса. Царем раздраженный, наслал он Злую болезнь на ахейскую рать. Погибали народы Из-за того, что Хриса-жреца Атрид обесчестил. Тот к кораблям быстролетным ахейцев пришел, чтоб из плена Вызволить дочь, за нее заплативши бесчисленный выкуп. Шел, на жезле золотом повязку неся Аполлона, И обратился с горячей мольбою к собранью ахейцев, Больше всего же — к обоим Атридам, строителям ратей: «Дети Атрея и пышнопоножные мужи ахейцы! Дай вам бессмертные боги, живущие в домах Олимпа, Город приамов разрушить и всем воротиться в отчизну! Вы же мне милую дочь отпустите и выкуп примите, Зевсова сына почтивши, далеко разящего Феба».За Первой песней — следует Вторая, а у Гомера она называлась «Сон, Испытание». Помня об этом, Лариса Петровна решила не ложиться вообще, понимая, что уж если действительно все так и произойдет по «Илиаде», то сон ее настигнет где угодно. Она вызвалась убраться на кухне и отправила Веронику спать.
Ей казалось, что она не только одна на кухне, но и во всем мире. И пока все спали, она сидела прямо, глядя в одну точку, думая в своем сердце о том, сумеет ли она помочь в грядущих испытаниях тем, кто собрался под гостеприимным кровом этого дома и блога «Огурцова на линии».
Прочие боги Олимпа и коннодоспешные мужи Спали всю ночь; не владел лишь Кронионом сон благодатный. Думал все время он в сердце о том, как ему Ахиллесу Почесть воздать и побольше ахейцев сгубить пред судами.Как она и предполагала, сон начался неожиданно и практически наяву. Возле нее появилась высокая черноволосая женщина в длинном черном шелком платье. Она понимающим взглядом окинула ее напряженную позу и спросила: «Меня ждешь? Я — Эвриале!»
Дама с трудом оторвала от себя большие часы на львиных лапках, и Ларисе Петровне показалось, что часы вовсе не желают вставать на стол, они явно пытались зацепиться за подол ее платья.
— Извини, пришла бы раньше! — обернулась дама к Ларисе Петровне от своих строптивых часов. — Но эти часы… с ними всегда какие-то проблемы, стоит нам прибыть к Эвтерпе! Ну, что с тобой? Сколько можно?
— Давно говорю, что эта дамочка мне лично не вдохновляет, — заплетающимся механическим голоском протикали часики. — Никакого полета фантазии, опять посещение музеев и методическое изучение основ классического искусства. Не знаю, зачем такое нужно! Может, без нее обойдемся?