Время гарпий
Шрифт:
— Скажи, ты жалеешь?
— Нет, я ни о чем не жалею! — твердо ответил Николай. — В основном, я был шокирован теми условиями работы, в которые мы поставлены. Ты имеешь представление, что такое в зоне сцены готовиться к выходу на сцену. Потому что балет — технически сложное искусство! Нужно обязательно пространство, определенное покрытие пола, не кафель, по крайней мере!
— Скажи, а промолчать о реконструкции театра ты не мог? — спросила Эрато, с тревогой прислушиваясь к каким-то скребущимся звукам за дверью. — Ну, чисто гипотетически хотя бы… Вот взял бы и промолчал! А?
— Да, я бы промолчал! — повысил голос Николай. — Так все думают, не понимая, что мне
— Я пробовала как-то эти вопросы задавать в интервью, а мне сказали, у вас теперь есть 2 шикарных зала для разогрева… И я не знала, что добавить!
— Они никогда не отвечают мне лично, всегда за спиной, — тяжело вздохнул Николай. — Все заявления наших руководителей о том, как они нас облагодетельствовали… просто обидная чушь. Ну, ты представь себе эти залы на шестом этаже! А сцена — на втором! Ну, понимаешь, что они просто издеваются?.. Потому что никто из них не подумал об артистах. И потом это же производство, такое живое производство. И когда я об этом говорил, то ни разу не произнес сумму, во что это вылилось, ни разу не сказал о деньгах. Я ведь лишь говорил о том, что касалось самой организации спектаклей!
— Да, а про суммы сказали другие, Коля, не оправдывайся передо мной! Лучше посмотри, во что выливается обсуждение твоей борьбы за справедливость по пунктам и по существу.
С этими словами Эрато пододвинула ему ноутбук, где в статье одного из сайтов Каллиопы была приведена наиболее типичная дискуссия по поводу его претензий к реконструкции театра.
leonid
А по пунктам? А посуществу? А без эмоций?
Вы же профессионал! А наш премьер — профессинальный балетный танцовщик. Так что по поводу ремонта — он балабол. Вот и расскажите мне, Вы, профессионал, в чём уничтожение национального достояния при ремонте? Что, советский ремонт был лучше?
А «расхищение национального достояния» я вижу в уродовании Советской Классики (балет «Пламя Парижа»). А сохранение «достояния» — это балет «Спартак», который я недавно смотрел. В том, что курилка в здании Новой Сцены — газовая камера — ошибка проектировщиков. А не злой умысел директора театра. Ну, так по пунктам? А по существу? А без эмоций? Ну, в чём уничтожение святыни? Да, кстати, если моё мнение Вам неинтересно, то что Вы так горячо реагируете? Что, у Вашего любимца Коли не может быть противников?
Отчего же советский ремонт был не лучше? Стало хуже? Да! Следовательно, было лучше.
ogurcova
Посмотрите интервью Николая!
Ну, вы ведь считаете, что по пунктам изложение технических мероприятий реконструкции и реставрации — вам доступно, поскольку вы очень умный и вам учиться не надо. Но вы никак не воспринимаете на слух главное: самому сооружению, имеющему статус памятника истории и архитектуры — нанесен непоправимый ущерб уже тем, что там были начаты работы без проекта (вы достаточно адекватны, чтобы понять сказанное?), они были остановлены, т. к. все деньги оказались… того. Потом, через длительное время был возведен «примерно такой же» новострой. С дешевой отделкой, с исчезнувшими навсегда приметами, которые можно было лишь реставрировать.
И как раз Николай показал в интервью, что не только хорошо знает историю театра, каждого его канделябра, но и имеет куда более культурное представление, нежели у вас — о реконструкции и реставрации.
Вы же человек по умолчанию некультурный, потому и вызываете негативные эмоции. Почему вы считаете, будто можете требовать объяснений, если уже вызвали у дамы негативные эмоции? Это ведь профессиональные объяснения, они, в конце концов, денег стоят! Всего вам доброго и удач в реконструкции частных сортиров!
leonidЯ понимаю, откуда у одной известной журналистки «любовь» к Николаю, — грузинская диаспора хочет поддержать своего. Но вы то, как строитель, понимаете, что лучшим директором театра может быть только один грузин — тов. Сталин И.В.?
ogurcova
Мне кажется, вам надо обратиться к хорошему специалисту и полечить свои национальные пристрастия в искусстве. Ведь здесь, чем больше «диаспор», тем интереснее, богаче. Впрочем, возможно как раз ваша патология и не лечится. Неважно.
Главное ведь, чтоб «руководящая диаспора» не была типичной воровской сходкой. А в данном случае, необходимо убрать из руководства всех, кто был причастен к уничтожению святыни национальной культуры, а иначе «реконструкцию театра» не назовешь. И пробежки бывшего министра культуры, ответственного за разворовывание средств на реконструкцию, меня заботят куда больше, чем заступничество нашей известной журналистки.
Николай — вненациональное и вневременное явление. Немного «защитить» такое лестно всем, поэтому я целиком и полностью понимаю эту журналистку. Я счастлива, что он не подвергся «реконструкции» и держится до сих пор.
— Как видишь, то, что ты никого в воровстве, в коррупции не обвинял, тебе ведь не помогло! — заметила Эрато. — А обвинить без документов, без улик и доказательств может лишь специалист в реконструкции. Даже в этом плане тебе станет легче. Как ты не пытаешься высказываться осторожнее, а ведь без внимания сказанное тобой в любом случае не останется.
— Да, я сказал, что те люди, которые подписали этот проект в свое время, они, ну, совершили определенное преступление против этих строительных профессий. Не говоря уже о том, что, как бы… совершили вандализм. Но старался ничего не говорить против тех, кто хоть что-то построил на месте зиявшего котлована…