Время гнева
Шрифт:
— Это имеет значение? — стало неуютно. Он, будто читает мысли.
— Нет, абсолютно никакого, — Ллойву мотнул головой. Где-то за окном раздался далёкий, протяжный стон, словно сама земля, как большое раненое животное, звала на помощь. Жертвенный замер, прислушиваясь, сдержал готовый ответ и Сигрид. Что-то происходило сейчас, определённо, иначе, почему благодушное выражение слетело с лица страция, как лист, напуганный ветром.
— Видимо, меня сочли достойным, — наконец выдал Сигрид, выдержав достаточную паузу.
— Несмотря на юный возраст и начинающуюся карьеру вы уже в доме Советника. Вашему карьерному росту можно только позавидовать, поздравляю, далеко пойдёте, юноша, — Ллойву встряхнулся и говорил все это, походя, как бы между прочим, словно голова его была занята чем-то другим. Сигрид опустил глаза на письма. Жертвенный заметил случайный взгляд. Стянул с носа окуляры, положил на листки, запирая от чужих взглядов, чтобы развернувшись, страницы не выдали своих секретов.
— Это от родственников. Одно от отца, другое от сестрицы. Отец официально уведомляет, что вы назначены моим компаньоном, сестрица интересуется моим здоровьем.
— В газете я читал, что она живет недалеко, — вспомнил компаньон, стараясь увести разговор от скользкой темы.
— Да, но, похоже, ей некогда тратить время на визиты.
Сигрид, уже не скрываясь, разглядывал Жертвенного. Они считались элитой иллойского общества. Были богаты, красивы и с рождения имели множество привилегий. О сидящем напротив Ллойву Лире говорили многое. Говорили, он заносчив, что он никого не щадит, особенно себя самого. Он был безусловно красив, на его лице Сигрид не нашел ни одного изъяна. Этот факт породил в обществе многочисленные слухи. Газетчики, не сумев найти хоть сколько порочащей его истории и ни одной из известных любовниц, прозрачно намекали, что Ллойву Лир не интересуется женщинами. Даже нашли свидетеля, подтвердившего грязные слухи. С год назад эта тема с удовольствием обмывалась за каждым столом в кругах попроще. Появился памфлет на эту тему. Злые языки посплетничали, но никакой реакции со стороны самого Лира не получили. Тема вскоре всем наскучила, и о ней ненадолго забыли. Жертвенный и компаньон рассматривали друг друга, и каждый делал для себя выводы.
— Сколько вам лет? — вдруг спросил Сигрид.
— Неожиданный вопрос, — Ллойву улыбнулся. — Летоисчисление Первородных несколько отличается от обычного или от люди. Здесь слишком сложная система. Боюсь, я вам не отвечу.
— И все же…
— Возраст Жертвенного исчисляют циклами Жатвы, если вы интересовались. Второй. По новому летоисчислению где-то между тридцатью и сорока. По люди около семидесяти. Как вам больше нравится считать? — Жертвенный прикрыл глаза в ожидании следующего вопроса, но не дождался. — Вы смело спрашиваете. — Ллойву занял более удобную позу в кресле. — Мне все больше интересно, как вы угодили в компаньоны. Вы слишком юны. Могу предположить, что вам оказал протекцию Советник…
Сигрид опустил взгляд. Асатр как будто читал мысли. Так казалось. А вдруг Искра позволяет им это? Сигрид закончил курсы медбратьев около года назад. Лишь малая толика везения и обещание Советнику писать каждый день отчеты позволили ему занять эту должность. Сигрид воспринимал эту работу, как свой билет в большое будущее, словно перепрыгнув несколько ступеней, взлетел на самый верх. Теперь, оказавшись лицом к лицу со страцием, компаньон уже не был так уверен в выборе покровителя.
На счастье, компаньона прозвенел колокольчик у двери, и Сирид поспешил убраться из гостиной.
В дверях показался лакей.
— Кабистер Мейе Горр просит о визите.
— Мейе? — Ллойву с готовностью повернулся в кресле навстречу. — Зови!
Сигрид спрятался в кухне от гостя. Вошедший кабистер был широк в плечах и немалого роста, он заполнил собой половину прихожей. Пожалуй, такому сложению позавидовал бы любой мужчина. Он был темноволос и кареглаз, что выдавало в нем потомка смешанной с людью крови. Тёмно-синий мундир его оттеняли три полосы на груди, говорящие о высоком звании в армейских частях.
— Мейе! — хозяин поднялся навстречу гостю. Кабистер, смеясь, распахнул объятия.
— Мне можно касаться тебя? — Статос, высший иллойский закон, запрещал рядовым иллоям касаться Жертвенных, если рядом не было свидетеля со столь же высоким происхождением. Одни боги знают, откуда пошел этот абсурдный закон, но Совет не спешил его отменять, а значит, он все еще действовал.
— Я никому не скажу, — рассмеялся Ллойву и пошел навстречу гиганту. Приятели обнялись. Ллойву снова опустился в свое кресло, а Мейе с шумом сел в то, в котором минуту назад сидел компаньон.
— Я думал, ты служишь на границе, — улыбаясь, посетовал Ллойву. — Говорят у портала неспокойно.
— Что-то пошло не по плану. Наше крыло перевели сюда.
— Что ж, я рад. Быть может, вернется и Дженве.
— Я приехал, как только получил увольнение, — Мейе оглядел гостиную. — Во имя всех богов, Ллойву, купи себе нормальный дом, этот похож на библиотеку. Такой же пыльный и наполнен книгами!
— Меня устраивает, — Ллойву позвонил в колокольчик, и тот час в дверях появился лакей.
— Ив, принеси мне воды. И… Мейе, что ты будешь?
— Тоже воды, — лакей кивнул и ушел в кухню. Сигрид пропустил его мимо себя и снова приник к дверному косяку, прислушиваясь к разговору.
— Я узнал из газет, что ты попал в госпиталь. Ллойву, что ты с собой делаешь? — строго спросил кабистер.
— Не верь газетам, там все преувеличено, — голос Жертвенного притих. — Я скоро вернусь к работе.
— Ну, уж нет. В этот раз, я думаю, надо отдохнуть, как следует, довольно жертвоприношений, — лакей принес воду и поставил на стол.
— И ты туда же…
— Я со всеми, — рассмеялся Мейе. — За тобой нужен постоянный пригляд, иначе ты загонишь себя в могилу.
— Это спорный вопрос, — улыбнулся Ллойву, пригубив из бокала. Мейе взглянул на письма, придавленные окулярами.
— Ты даже сейчас не уймешься никак! — воскликнул он.
— Это от родственников, — отмахнулся Ллойву. — Сестрица интересуется, не умер ли я еще, а отец желает видеть мое заключение об Окто.
— Они не были у тебя?
— Нет. Я думал, отец покажется в госпитале, но он слишком занят, как обычно. Зато он прислал мне компаньона.