Время гнева
Шрифт:
Холодный морской ветер выстудил дом и нанес в приоткрытые окна грязь и листья.
Дженве огляделся в разоренной гостиной. Работы много. И он взялся за дело. На второй день Дженве встретил, кухарку, госпожу Лиссу, что заходила в дом изредка, в надежде когда-то увидеть здесь «господина Лира». Дженве пообещал ей скорое возвращение хозяина. Вдвоем они за несколько дней привели дом в порядок. Дженве оторвал доски, которыми была заколочены задняя дверь, убрал сожженные кусты сирени, поправил
Спустя время он снова был в палате у брата. Ллойву выглядел гораздо лучше, взгляд его казался более живым, но он все еще походил на восставший из могилы труп.
— Ну и видок, братец! — усмехнулся Дженве.
Ллойву не ответил, он улыбнулся, когда Дженве потряс перед носом брата принесенным пакетом с виноградом.
— Видишь, я помню.
— Я вряд ли… смогу его съесть, — Ллойву с трудом приподнял руку. Голос был тих, слова прерывались неровным дыханием. — Я словно воскрес… из мертвых.
— Так и было, братец, так и было! — Дженве подставил стул и сел рядом, сложив виноград на стол. — Ты едва не отправился к прародителю…
— Ты сказал…что все полу…чилось?
— Да, все получилось! — кивнул Дженве. — Ты — гений! Я всегда это знал.
— Я… видел… ее, — отстраненно сказал Ллойву.
— Я знаю. Я видел все, что видел ты, — снова кивнул Дженве.
— Отец… здесь?
— Нет, и вряд ли объявится. Здесь их не ждут.
— Они зл…тся? — спросил Ллойву, непонятно, кого имея в виду.
— Илои? Не знаю. Всех устраивает настоящее небо над головой, но не устраивает, что привычные вещи больше не работают. Мне наплевать, если честно.
Помолчали.
— Местные… уже встр…чались?
— Местные? — не понял Дженве.
— Ну, аб…ригены…Тангор…цы…
— Да я не знаю, — отмахнулся Дженве. — Я ждал, пока ты проснешься. Я хочу поехать на материк. Поедешь со мной?
— Нав…рное…
— Само собой мы дождемся, пока ты поправишься. Что, кстати, говорит Валлар?
Ллойву потерся затылком о валик под головой.
— Что мне… повезло…
— Добрый доктор… — рассмеялся Дженве.
— Джев…
— Что?
— Я слы….шал тебя…
— Это хорошая новость.
— Я слышал… Окто и слы…шал тебя.
Дженве сморщился.
— Не надо про Окто. Тут это тема болезненная с недавних пор. Давай, скажи, когда ты выписываешься?
— Я бы… уехал… хоть сег…дня…
— Хм…Валлар не отпустит тебя.
— Не отп…устит, — вздохнул Ллойву. Снова помолчали. Ллойву лежал, разглядывая ненавистные стены госпиталя, и глаза его постепенно закрылись от усталости.
— Я пойду, — Дженве встал, и тихонько вышел, стараясь не потревожить сон.
После этого Дженве снова каждый день ходил в госпиталь. На пороге особнячка на площади Сти появился бывший стат — кабистер Мейе Горр, когда узнал из новостных листков, что Ллойву очнулся. К слову, не только он узнал об этом из газет. Каждый день Дженве проходил сквозь небольшую группу иллоев, стоящих возле дверей госпиталя. Никогда бы не подумал, что у брата были поклонники. Среди них было немало женщин, но попадались и мужчины.
Советник Кримм узнав, что Ллойву пришел в себя, позволил ему закончить лечение в госпитале Майоран. От перевода лечения на дом пока отказались. Списывать иллоя, подающего признаки жизни — опасно. И это была хорошая новость, потому что без присмотра, Ллойву пришлось бы туго. Выздоровление шло медленно. Больной с трудом восстанавливал силы, словно не только физически пострадал в последнем предприятии, но и покалечил самую основу своего существования. Искру. Этого Дженве боялся больше всего. Жертвенный без Искры угасает, подобно тлеющему углю.
Спустя несколько дней, Советник Кримм все же настоял на выписке больного на домашнее лечение, несмотря на протесты доктора Валлара и Дженве. Однако, Ллойву поддержал это решение, и пришлось согласиться.
В день выписки у ворот собралось особо большое количество народу. Дженве опасался, что в порыве обожания они заблокируют выход, и Ллойву не сможет пройти. Стоять ему все еще стоило больших усилий. Ни к чему было растягивать это испытание.
В полдень уже готовый и собранный больной сидел в своей палате, созерцая голубое небо в просвет между крышами.
Дженве и Мейе вошли один за другим в палату. Потерявшая свой лоск в новых обстоятельствах форма страция была почищена и выглажена усилиями Хозяюшек госпиталя. Титул упразднили, однако Ллойву все еще представительно выглядел при полном облачении, хоть форма и висела на нем, как на вешале. Только ножны для кимейров были пусты. Кимейры были реквизированы при аресте еще при Советнике, и теперь, пройдя долгий путь из рук в руки, лежали в доме на площади Сти, ожидая законного владельца.
— Готов?
— Как все же красиво, — вздохнул Ллойву, — даже Мастера не смогли передать все величие настоящего небосвода.
— Они старались, — оборвал его Дженве. — Коляска ждет нас у черного хода.
— Я готов, — Ллойву взял трость, что подарил ему доктор Валлар на прощание, и с усилием поднялся. Мейе с сожалением отметил дрожь в пальцах, держащих рукоять, открыл дверь и выглянул в коридор. Доктор Валлар спешил навстречу.
— Я хотел попрощаться, господин Лир.
— Хотелось бы, но боюсь, мы с вами никогда не расстанемся, — невесело пошутил Ллойву, приваливаясь к дверному косяку.