Время и боги: рассказы
Шрифт:
Все здесь было завалено шлаком и мусором; из земли торчали наполовину засыпанные предметы неопределенной формы и с зазубренными краями, и огромный ангел с молотом в руках сооружал что-то из стали и гипса. Мне стало любопытно, что он делает в этом ужасном месте. Немного поколебавшись, я спросил, что это он строит.
— Мы расширяем Ад, — ответил ангел. — Приходится идти в ногу со временем.
— Прошу вас, не будьте так суровы, — сказал я, потому что только что явился из века компромиссов, из страны упадка.
Но
— Надеюсь, — сказал я, — эта пристройка не будет такой ужасной, как прежний Ад?
— Она будет еще хуже, — сказал ангел.
— Но как увязать столь тяжкое наказание с вашей природой, — сказал я, — ведь вы — Служитель Добра! — (Так выражались в городе, откуда я прибыл, и мне нелегко было справиться с давней привычкой.)
— Люди изобрели новые, дешевые дрожжи, — объяснил ангел.
Я взглянул на рекламу на стенах ада, которые возводил ангел; она была начертана огненными буквами и каждые пятнадцать секунд меняла цвет. «Дрожжи, великолепные новые дрожжи, которые укрепляют тело, мозг и кое-что другое», — прочел я.
— Им суждено смотреть на это до скончания веков, — сказал ангел.
— Но ведь они занимались совершенно законным бизнесом, — возразил я, — и не совершили никакого преступления.
Но ангел продолжал забивать в землю огромные стальные опоры.
— Вы очень мстительны, — сказал я. — Неужели вы никогда не отдыхаете от своей страшной работы?
— Однажды в Рождество я отдыхал, — ответил ангел, — но, взглянув на Землю, увидел детей, которые умирали от рака. Нет, я должен продолжать, пока адский огонь еще горит.
— Трудно доказать, — сказал я, — что новые дрожжи действительно так плохи, как вам кажется.
— В конце концов, — сказал я, — люди как-то должны жить.
Но ангел ничего не ответил и продолжал строить свой ад.
Беда на улице Зеленых Листьев
Перевод В. Гришечкина
Однажды она пошла в лавку идолов на Кротовую Горку, где торгует беззубый старик, и сказала:
— Мне нужен бог, чтобы поклоняться ему в сырую погоду.
Старик напомнил ей о тяжких карах, которые, как справедливо утверждают, ожидают всякого, кто поклоняется идолам, и когда он перечислил их все, она, как и следовало ожидать, повторила:
— Дайте мне бога, которому можно было бы поклоняться в дождливый день.
И старик ушел в глубину лавки, и долго там копался, и наконец показал ей бога. Упомянутый бог был вырезан из серого камня; выражение его лица было довольно благожелательным, а звали его, как, шамкая, объяснил старик, Бог Радости в Дождь.
Возможно, долгое сидение в четырех стенах действительно скверно влияет на печень, а возможно, подобные вещи идут из души, но в один дождливый день ее настроение так упало, что она почти узрела Ад; тогда, выкурив без толку несколько сигарет, она вспомнила о беззубом торговце с Кротовой Горки.
И он снова вынес ей серого идола и что-то прошамкал о гарантиях, однако никакого обязательства не написал; и не сходя с места она уплатила ему непомерно высокую цену и забрала покупку с собой.
И в следующий же дождливый день она помолилась идолу из серого камня, помолилась Богу Радости в Дождь (кто знает, что за обряд она совершила или не совершила), и тем самым навлекла на себя, — а жила она на улице Зеленых Листьев, в нелепом домике на углу, — такую судьбу, о которой говорят теперь все мужчины.
Туман
Перевод В. Гришечкина
Сказал сам себе туман:
— Давай поднимемся в Холмы [3] . — И, стеная, стал подниматься. Он затянул вершины и заполнил низины.
3
В оригинале: Лаунс (Downs) — невысокие меловые холмы в южной Англии. — Прим. перевод.
И древесные рощи вдали стояли в дымке, как призраки.
Но я отправился к прорицателю, — к тому, который любил Холмы, — и спросил:
— Почему туман плачет в Холмах, когда заволакивает склоны и собирается в долинах?
И прорицатель ответил:
— Туман — это души множества людей, которые никогда не видели Холмов, а теперь мертвы. Поэтому-то они и плачут в Холмах — те, кто умер и никогда их не видел.
Пахарь
Перевод В. Гришечкина
Он был полностью одет в черное, его друг — в коричневое, и оба принадлежали к двум почтенным семействам.
— Вы по-прежнему строите дома старым, испытанным способом? — спросил черный.
— Разумеется, — отозвался коричневый. — А как насчет вас?
— Мы не меняемся, — сказал его приятель.
Тут вдалеке проехал на велосипеде какой-то человек.
— А вот он постоянно меняется, — сказал тот, что был в черном. — В последнее время он меняется почти каждое столетие. Он не знает покоя. Сплошные перемены!
— Он теперь строит дома по-другому? — поинтересовался коричневый.
— Так утверждают мои родичи, — ответил черный. — Говорят, в последнее время Человек сильно изменился.
— Я слышал, он полюбил города, — заметил черный.
— Мой кузен, который живет на колокольнях, говорит, что да, — кивнул черный. — Он утверждает, в города теперь перебрались многие.
— И там люди худеют?
— Да, там они становятся совсем худыми, прямо-таки тощими.
— А это правда? — уточнил коричневый.