Время красивых людей
Шрифт:
– Русская? А на шее что, крестик?
Он ткнул пальцем в цепочку. Алиса кивнула.
– Наша, значит. Братишка.
Будь это и впрямь обычная встреча в супермаркете, Алиса бы отмолчалась. На привычные уже фразочки о славянском братстве и «нас и русских вместе – триста миллионов», которых Алиса за три года наслушалась от таксистов, продавцов и собачников во дворе, она теперь только машинально кивала. Сейчас зацепилась:
– Ваша – это чья?
– Наша, сербская.
– Какой Сербии?
– Так нашей, – повторил парень. – Единой Сербии. Другой
– Алиса.
– А я Марко. Можешь Маки, как для своих. Чего тут забыла, русская пресса?
С такими людьми нужно было четко и коротко, пока не расслабятся хоть немного. А еще с такими людьми нужно правду.
– Попали в осаду. Нас двое. Будем из центра выбираться, когда на улицах уляжется. Пока нужны продукты. Поделишься, Маки?
Марко хмыкнул.
– Бери, для своих не жалко. Не уляжется только.
– Расскажи, что знаешь.
Марко только головой помотал. Повернулся к полке, пошарил в темноте, хрустнул пакетом с чипсами. Вытянул из пакетика сразу пясть и умял в рот. Протянул пакетик Алисе, и она вежливо достала тонкий картофельный ломтик, от которого шел химический дух обсыпки, маскирующейся под бекон.
– Центр отрезан, – хрустел Марко. – И завтра будет, и послезавтра. Все районы отрезаны. Наши сейчас кучкуются, сегодня у них захват точек. Если жандармюги шибко толкаться будут, то завтра тоже будут выбивать, а может, и послезавтра. Как выбьют – обращение сделают. Слышь, русская, а у тебя радио есть?
Алиса прокрутила в голове квартиру. Приемника она не припомнила, но мог найтись где-то в кладовке. «Магнитола». Заведет машину от проводов.
– Есть. Зачем?
– Говорю же, наши по радио обратятся, как точки захватят.
На рассказ ушло полтора пакета чипсов, которые Марко все так же жадно ел горстями. Слова падали изо рта вперемешку с крошками. Алиса запоминала все: как готовили очаги восстания во всех крупных городах страны, как дипломатическим представительствам заранее слили наводку и совет эвакуироваться, пока страна не будет отрезана от остального мира, как составляли карту точек, которые нужно одновременно занять, и заранее подсаживали нужных людей, чтобы в одночасье легла сотовая связь, а по телевизору шел только белый шум. Новости собирались передавать по радио. Алиса спросила, как быть с тем, что радио сегодня никто, кроме таксистов, не слушает, и Марко горячо заспорил.
– Почему не телевизор хотя бы?
– Потому что телек весь прогнил насквозь со своим американским говном. Пускай те, кто смотрят, посидят пару дней в тишине, уши прочистят.
– Средневековье какое-то, – прошептала Алиса по-русски.
Марко нахмурился, и она покачала головой: ничего, мол. Тогда он подвел итоги:
– В общем, еды бери с запасом. Завтра никуда не пойдете, послезавтра, скорее всего, тоже. А по улицам сейчас лучше не надо, там патрули будут. Пока пропуска не оформят, не шастай.
– А где пропуска будут оформлять?
– Не знаю. По радио скажут.
– А когда оформят, что потом?
– Смешная ты,
– Ну, есть же какой-то план?
– План есть, – Марко уверенно тряхнул головой.
– Какой?
– По радио скажут, – повторил он и потряс головой, как собака, которой после купания попала вода в ухо, как будто хотел вытрясти неудобный вопрос.
Алиса помолчала. Незачем было говорить про десятки таких вот Марко, только Даянов, Каримов и Адджо, которые смотрели в точку, которую считали концом, и не знали, что с нее все только начинается. Даяны, Каримы и Адджо всегда верили, что новый мир вырастет как картонный замок на фоне леса в детских книжках-раскладушках, и не верили, что кто-то наверху уже выдрал страницы из этой книги с мясом и пустил на растопку.
Марко бросил на пол опустевший пакетик. Алиса наклонилась, чтобы его поднять. Скомкала, убрала в задний карман джинсов.
– Послушай, – сказала она. – Здесь радио нет.
Марко, который только что вскрыл с хлопком новую пачку, с набитым ртом сказал только «мгмн».
– Тогда почему ты здесь сидишь?
Хрумканье прекратилось, и Марко с набитым ртом ответил:
– А что, проблемы?
– У меня – только в том, чтобы вернуться с продуктами.
– Ну и у меня все хорошо.
– Ну, хорошо, раз хорошо.
Она нарочно неторопливо начала собирать оставшееся по списку. Когда рюкзак был забит под завязку, взяла на кассе два пакета и так же методично загрузила их. Пока собирала, прислушивалась, как Марко выбрасывает обратно на полку недоеденные чипсы, хлопает дверцей холодильника, вскрывает бутылку газировки, снова берется за пачку и снова выбрасывает. Алиса ждала, кто сдастся первый. Возможно, стоило подождать еще немного, чтобы выиграть этот молчаливый поединок. Если бы в квартире ее никто не ждал, она бы выждала. Но спокойствие соседних улиц могло оказаться недолгим. Нужно было возвращаться.
– Маки? Чипсы закончатся. Кола тоже. А у меня есть радио.
Марко постоял в темноте, побулькал горлышком бутылки.
– Почем знать, что ты меня не сдашь?
– Кому? Патрулям, которые меня же первую заберут без пропуска?
Когда он не ответил, Алиса добавила:
– Уговор. Я тебе – радио, безопасное убежище и план. А ты расскажешь, почему сидишь тут без приемника, в темноте, один, без своих товарищей.
В темноте раздались быстрые шаги, и Алиса едва успела увернуться в сторону, когда Марко быстрым шагом пошел прямо на нее.
– Ты что знаешь о моих товарищах?
– Ничего, – Алиса на всякий случай встала за металлическим лотком для выгрузки продуктов на кассе, чтобы между ней и Марко была хоть какая-то преграда. – Но достаточно. С тобой что-то случилось, Маки. Что-то нехорошее. Тебя кинули.
Марко жахнул кулаком по лотку так, что тот гулко гуднул.
– Завали! Никто меня не кидал, поняла? Они товарищи! Они свои! По одной твари обо всех не судят, ясно?
Алиса подняла руки ладонями наружу.
– Ясно. Поняла.