Время крови
Шрифт:
Снаружи стоял шум, на который девушка раньше не обратила внимания, поглощённая событиями в шатре Утылыт. Повсюду сновали люди, они размахивали руками и кричали. Истошно лаяли собаки. Краем глаза Маша увидела беззвучную, как тень, пролетевшую над головой сову. Несколько коренастых фигур обступили Машу, следуя указаниям Кытылкота. Один из мужчин на ходу завязывал ремни кожаного панциря. Все они держали в руках длинные копья.
В мерцающем свете факелов проявились три бегущих тени – три воина; один держал в руке неровный овальный щит из кожи. Приблизившись, они крикнули
Кытылкот рывком потащил Машу за собой. Оглянувшись, она разглядела упавшие на землю тела тех, кто только что напал. Один из них пытался подняться на ноги, но всё время опрокидывался лицом вниз и хватался за живот.
Кытылкот втащил Машу в лодку…
Через минуту кровавое сумасшествие осталось позади. Берег стремительно удалялся, погружаясь во тьму. Огни костров и факелов превратились в мерцающие точки, крики растаяли. Пространство наполнилось плеском воды. Маша сидела ослабшая и неподвижная. Единственное желание, которое овладело её усталым существом, – обмыться, содрать с себя невидимую липкую плёнку гадливых ощущений. Но у Маши не хватало сил даже на то, чтобы зачерпнуть воду ладонью и плеснуть ею в разгорячённое лицо.
Байдара поплыла влево вдоль берега, то есть направилась в сторону Раскольной. «Неужели всё закончилось? – удивилась Маша, лёжа на спине и глядя в звёздное небо. – Неужели этот кошмар завершился так же внезапно, как начался? Но зачем всё это было? Зачем, Господи, ты послал мне это испытание? Я ничего не поняла из этого, но ужасно испугалась. Я едва не умерла от страха. И я благодарю тебя, Боже, за то, что ты позволил мне пройти невредимой через это испытание…» И тут Маша похолодела. Откуда она взяла, что всё закончилось? Откуда знать ей, что сын Росомашьего Хвоста не замыслил чего-то своего, какой-то своей пакости?
Девушка приподняла голову и посмотрела перед собой. В темноте едва угадывались очертания дикарей, работавших вёслами. Сколько их было? Четверо? Пятеро? Зачем они захватили её? Зачем вступили в бой с другими дикими?
Сколько прошло времени с тех пор, как они покинули становище Утылыт, Маша не смогла бы сказать. Время перестало существовать для неё. Нетерпеливое ожидание чего-то нового заставило её сжаться.
И вот подул ветер. Подул как-то сразу, подняв волны и обрызгав людей ледяными брызгами. Кытылкот что-то скомандовал своим людям…
Поиски
Сидя в байдаре, Алексей Сафонов с любопытством смотрел в затылок Ивану, пристроившемуся на носу лодки. На спине следопыта висел тёмно-коричневый колчан со стрелами, украшенный двумя тонкими белыми полосками из бус. Лицо Ивана, измождённое, сильно заросшее, с провалившимися чёрными глазами, казалось офицеру воплощением уверенности и спокойствия. Следопыт всё больше и больше удивлял Алексея и пробуждал в нём уважение и добрую зависть…
Когда Иван Копыто вернулся в крепость, бледный, с окровавленной головой, с мутным взглядом, без Маши, Алексей сначала растерялся, затем рассвирепел, а после того запаниковал.
– Что с сестрой? Кто её забрал? Как ты мог допустить? Какой бес тебя попутал?
Вопросы и упрёки сыпались из молодого офицера, как горох из опрокинутого мешка. Он метался по покоям Анисима Гавриловича, размахивал руками и требовал немедленных действий.
– Охолодись, батенька ты мой, – отвечал седовласый капитан, задумчиво покусывая нижнюю губу, – не пори горячки.
– Однако надобно что-то решительно делать!
– Сделаем. Вот Ваня полагает, что это Белозубые забрали Марью Андреевну…
– Какие Белозубые? – не понял Алексей.
– Чукчи из рода Белозубых, – пояснил Копыто, – у них некоторые мужчины особую татуировку на лице делают. У одного из тех, кого я видел, на щеках был тот рисунок…
– И что с того?
– Я думаю, что они уплыли в своё зимовье, – сказал Иван. – Поплывём туда.
– Почему именно поплывём?
– Я видел следы байдары на берегу. Марью Андреевну посадили в ту байдару, – ответил следопыт. – Мимо фортеции они не проплывали, стало быть, направились в другую сторону, то есть к своему зимовью…
– Так давайте же ехать за ними! – воскликнул Алексей. – Нельзя медлить ни минуты!
Сборы были быстрыми. Капитан Никитин покричал подпоручика Тяжлова, но никто не мог сказать, куда подевался Вадим Семёнович, и тогда Анисим Гаврилович махнул рукой.
– Всегда этот гусь пропадёт куда-нибудь в самый нужный момент. Ладно-сь, Ваня, голубчик, возьми пятерых казаков и отправляйся искать Марью Андреевну.
– Я тоже поеду! – выступил вперёд Алексей. – Я не смогу сидеть здесь и просто ждать исхода дела! Нет, господа, я еду…
Они плыли всю ночь. Иван Копыто сидел впереди, голова его была перевязана платком. Иногда он поглядывал через плечо на Алексея, словно намереваясь сказать что-то, но ничего не говорил.
Берег выступил из утреннего тумана внезапно. Призрачно прорисовались конусные верхушки десяти чукотских шатров. Алексей поправил треуголку и взял в каждую руку по пистолету. Иван взвёл курок своего ружья. Байдара мягко ткнулась в твердь и зашуршала днищем о песок. Следопыт легко выпрыгнул на землю и огляделся.
Стойбище выглядело спящим, но что-то настораживало Ивана. Один за другим ступили на берег казаки, держа ружья наготове. Взлохмаченные, невыспавшиеся, они, казалось, готовы были сорвать своё раздражение на первом появившемся дикаре.
– Тихонько, братцы, тихонько, – шепнул им Иван. – Не всё у них тут ладно.
– А что вас беспокоит, сударь? – подошёл к нему Алексей.
Тот пожал плечами в ответ и двинулся вперёд. Через несколько шагов он увидел неподвижные тела убитых Чукчей и указал на них Алексею.