Время лживой луны
Шрифт:
Зеркало на внутренней стороне ладони исчезло. Я сжал ладонь в кулак и согнутым указательным пальцем тихонько постучал себя по подбородку.
За время своего панического, или, нет, скорее уж истерического бегства, я успел умотать за три квартала от родного дома. Я бежал в сторону центра, но еще не выбрался из пригорода. По обеим сторонам улицы тянулись благоухающие цветами живые изгороди. За ними двух– или трехэтажные дома под черепичными крышами. Черепица непременно волнистая, а уж цвет – по усмотрению хозяев. На заднем дворе каждого дома – информационная башня, серебристая игла, нацеленная в небо. Быть может, они ловят сигналы из космоса?
Интересно, знают ли они, о чем я сейчас думаю?.. Если исходить из того, что весь мой организм кишит уинами, а вокруг – созданное и контролируемое башнями информационное поле, то наверняка знают. И при этом не предпринимают никаких действий? Может быть, они просто не замечают меня? Как слона, пытающегося схватить за ногу муравья? Значит, уверены, что я не представляю собой никакой угрозы… А в самом деле, какую угрозу я могу для них представлять? Одну-единственную башню срубить не сумел.
Хотя возможен и другой вариант. Если уины контролируют мой мозг, могу ли я быть уверен в реальности происходящего?
Но если это бред, то когда он начался? В аэропорту, где меня встретила Настя? Дома, когда я вдруг понял, что Настя не живой человек, а специально для меня созданный муляж? Или – позже? Когда я выбежал на задний двор с топором в руках и принялся с остервенением рубить информационную башню?.. Слабак – не справился. И то, что никто другой на моем месте тоже не справился бы? – не оправдание. За топор ведь взялся я, а не сосед…
Сосед, кстати, сразу прибежал, услыхав истеричные вопли Настасьи. Жена каталась по траве, рвала на себе волосы и визжала так… Я даже представить себе не мог, что она умеет так голосить. Казалось, еще немного – и от Настиных воплей пространство вокруг нас начнет сминаться, как листок сжатой в кулаке бумаги. Увидав такое – женщина бьется в истерике на траве, а рядышком стоит ее муж со здоровенным топором в руках, – сосед сделал совершенно неправильный вывод – он решил, что подоспел как раз вовремя, чтобы предотвратить смертоубийство…
Да, именно в этот момент все происходящее стало здорово смахивать на горячечный бред. Или на то, что обычно случается со мной в Москве. Майор Ворный называет это «накатом». И единственное спасение – накатить сверху как следует виски или коньяку. А еще лучше – водки. Весь фокус, как оказывается, в том, что алкоголь воздействует на те же нейронные синапсы, что и уины. Причем так эффективно, что вытесняет последних на периферию, блокируя тем самым их подлючую деятельность.
Значит, для того чтобы окончательно разобраться с тем, что происходит, нужно выпить.
Уже не бегом, а быстрым шагом я дошел до ближайшей остановки смарт-такси. Приложил уин-перстень к светящейся красной ячейке. В воздухе передо мной повисла надпись:
«Заказ смарт-такси – 500 уинов. Оплата проезда – 10 уинов за километр. Подтверждаете заказ?»
Я ткнул пальцем в последнюю строку.
Надпись сменилась:
«Укажите количество пассажиров. 1, 2, 3, 4…»
Я проткнул пальцем цифру «1».
«Смарт-такси на одного пассажира. Подтверждаете заказ? Да. Нет.»
Понятное дело, «да»!
Из низенького шкафчика на краю тротуара выкатился детский игрушечный автомобильчик, за считаные секунды превратившийся в небольшое одноместное купе. Распахнулась дверца, и я едва ли не с облегчением запрыгнул на единственное сиденье.
Первым делом я приказал изменить светопроницаемость всех стекол на одностороннюю. Не хотел, чтобы кто-то глядел на меня снаружи. Действие, направленное на чисто психологический эффект, – на самом деле и смотреть-то некому. На улице ночь. Вокруг – ни души. Все добропорядочные граждане спят давно в своих уютных и скучных домах. А я бегаю по улицам. И мне, как ни странно, хорошо.
Все! Поехали!
Надпись на лобовом стекле:
«Назовите адрес пункта назначения либо укажите его на карте».
Карта тут же, в правом углу. Синей точкой обозначено место, где я нахожусь.
– Ближайшее смарт-кафе.
«Перекресток Дженниз и Оушен. Расстояние – три километра триста двадцать три метра. Примерное время в пути – семь с половиной минут. Стоимость проезда вместе с вызовом смарт-такси – пятьсот тридцать три уина».
– Годится.
Я приложил уин-перстень к контактной ячейке оплаты, и пятьсот тридцать три уина перекочевали из моего организма в уин-среду смарт-такси.
Машина отъехала от тротуара.
В левом углу лобового стекла окошко информации: пройденное расстояние, расстояние, оставшееся до пункта назначения, время, оставшееся до прибытия на место.
Ночью дорога почти пуста. За все время, что мы ехали, мимо нас проскочили только три машины. И все три двигались нам навстречу. Мое смарт-такси катило, не торопясь и не нарушая правил, аккуратно притормаживая на абсолютно пустых перекрестках. До места мы добрались точно в расчетное время.
«Желаю приятного вечера», – попрощалось смарт-такси, распахнув передо мной дверцу. И, как только я ступил на тротуар, вновь превратилось в игрушечную машинку, покатившую вдоль бордюрного камня к ближайшей стоянке.
Вход в смарт-кафе находился ровно в пяти шагах от того места, где я вышел из машины. За стеклянной дверью – голубоватый полумрак. В воздухе, расплываясь дымными завитками, парит надпись: «88». Причем обе восьмерки заваливаются в разные стороны примерно на сорок пять градусов от вертикальной оси. Так что при желании их запросто можно принять за два как следует оттолкнувшихся от горизонтали знака бесконечности. Без разницы, что прежде я никогда здесь не бывал – все смарт-кафе похожи друг на друга. Разница лишь в названии. Обычных кафе и баров, с пузатым барменом, с гордым и немного надменным видом стоящим в окружении стаканов и кружек за отполированным до зеркального блеска прилавком и обозревающим наполненный посетителями зал, как свою вотчину, ни в Мундэнсе, ни вообще где-либо в Закордонье давно уже не осталось. Исчезли за ненадобностью. А жаль. Чего катастрофически не хватает нынешним смарт-кафе, так это теплоты и уюта. Здесь тебя даже не обсчитают чисто по-человечески, и на чай, даже если сам предложишь, все равно не возьмут. Все должно быть правильно и четко. Уин к уину… Уин к уину… Стерильная чистота. Как в больнице. Или – как в морге.
Пройдя сквозь туманную пелену двух потерявших равновесие восьмерок – кстати, интересно, почему «88»? – я вошел в помещение, немногим большее кабины московского грузового лифта. Да, в России даже очень тяжелые вещи в случае необходимости все еще перетаскивают с места на место. Поэтому и грузовые лифты у них сохранились. В комнатке – ничего, кроме невысокой тумбы с круглым верхом, по ободу которой бегают огоньки – синие, зеленые, красные. В центре тумбы – контактная ячейка для уин-перстня.