Время московское
Шрифт:
Начало знакомству было положено. А развивалось оно так стремительно, как нельзя было предположить даже в самых смелых мечтах. За двадцать минут совместной прогулки он не только узнал, что она одинока и служит ключницей у очень важного человека, но и выслушал от нее признание в любви и получил приглашение на ужин. Правда, Айя живет в доме хозяина, поэтому Сашке, если он хочет ее посетить сегодня, придется соблюдать осторожность; в дверь не колотить, под окнами не шуметь и т. д. и т. п. Лучшего нельзя было и желать.
В назначенное время Сашка стоял у заветной двери и тихонечко скребся, как мог бы скрестись приблудившийся щенок. Дверь приоткрылась, в темноте появилась белая пухлая рука и, ухватив Сашку за рукав, втянула внутрь.
— Тсс… — шикнула Айя. — Иди за мной.
У двери, сидя прямо на полу и сладко похрапывая, спали двое охранников. Сашка, осторожно ставя ноги, переступил через одного из них.
— Не бойся, — прошептала Айя, — вся охрана спит. Я им подсыпала сегодня в еду сонный порошок. Но шуметь не надо. — Она приложила пальчик к губам.
Дом был большой, и дверей в нем было много. Проходя мимо очередной двери, Сашка попытался выяснить у Айи, что за ней находится. Столь настойчивые попытки насторожили бы кого угодно, но только не Айю. Она упорно тянула своего героя к намеченной цели — в собственную спальню, попутно отвечая на заданные вопросы. Так что к тому моменту, когда он оказался у нее в постели, Сашка уже более-менее ориентировался в доме, служившем конторой Некомату Сурожанину.
В постели же пылкая чухонка оказалась не столько страстной и изобретательной, сколько требовательной к своему партнеру. Сашкины надежды на то, что его новообретенная любовница уснет, а он сумеет осмотреть дом, улетучились как дым. Уже забрезжил рассвет, и Айя, жалостно вздохнув, шепнула Сашке на ухо:
— Ах, милый, как же с тобой хорошо… Но пора тебе уходить. Сейчас они проснутся.
— А как же… — спохватился Сашка. — Айя, я тебя люблю, знаешь как… Когда к тебе можно снова будет прийти?
— Сегодня и приходи. В то же время. Я опять их усыплю.
Второе их свидание прошло по тому же сценарию, с небольшой поправкой — перед рассветом Айя все-таки задремала и Сашке удалось осмотреть второй этаж. За одной из дверей он наконец обнаружил то, ради чего, собственно, и проник сюда. Рабочие столы, заваленные бумагами, счеты и стеллаж вдоль одной из стен, плотно заставленный гроссбухами. Типичная бухгалтерия — она и сегодня такая же, как и сотни лет назад.
Сделав это открытие, Сашка поспешил к своей неугомонной любовнице.
— Милая, — тронул он ее за плечо, — светает. — Мне пора уходить.
— Ах, какой ты замечательный! — потягиваясь, мечтательно промолвила Айя. — Надеюсь, ты придешь сегодня?
— Конечно, милая, — успокоил ее Сашка. — Жди меня в то же время.
На этот раз он решил не доверять дело случаю и подготовился основательно. В захваченной им с собой фляге плескалось вино с убойной дозой снотворного. Быстренько завершив с Айей, он наконец-таки добрался до заветной комнаты.
Прошерстить такое огромное количество гроссбухов за два-три часа, имевшиеся у него в запасе, было абсолютно нереально. Поэтому Сашка для начала попробовал найти нужный ему год — шесть тысяч восемьсот восемьдесят третий, тот самый год, когда Некомат профинансировал сначала Мамая, а потом и Михаила Тверского. Задаться такой целью было просто, гораздо сложнее оказалось решить эту задачу, потому что никаких отметок, похожих на обозначение года, на бухгалтерских книгах не оказалось.
Озадаченный, Сашка уселся на ближайший к стеллажу стол, поставил рядом с собой подсвечник и, взяв первый попавшийся том, принялся листать его. В принципе систему, по которой велись записи, он понял достаточно быстро и, просматривая сейчас графу расходов, искал суммы, на несколько порядков отличающиеся от среднестатистических. В конце концов, даже если он не сообразит, как расставлены книги по годам, за три-четыре таких посещения он переберет весь стеллаж. Итак, решение было принято и теперь только оставалось его осуществить. Перелистывая книгу, наконец-то он наткнулся на обозначение месяца, а затем и на год. Получалось, что на одну книгу приходилось три с половиной — четыре месяца.
Сашка только собрался слезть со стола, чтобы определиться с местонахождением нужного гроссбуха, как услышал негромко произнесенную, но четкую команду:
— Сидеть на месте! Не шевелиться! — Он не видел человека, отдавшего эту команду, а видел лишь яркий пучок света, бьющий ему прямо в глаза. Видимо, лампа, которой воспользовался этот человек, была оснащена отражателем. — У меня в руках заряженный арбалет. Малейшая попытка сдвинуться с места — и я всажу в тебя стрелу.
Голос говорившего был спокойным и уверенным, и Сашка сразу же поверил, что именно так он и поступит. Первым его побуждением было соскользнуть со стола на пол, но Сашка себя остановил. Если б человек хотел убить его, он бы это уже сделал. Раз не сделал, значит, хочет о чем-то поговорить. Следовательно, у Сашки еще будет уйма возможностей расправиться с ним. Его противник действительно оказался и любопытным, и словоохотливым.
— Так кто ты такой? Зачем забрался в бухгалтерию и что ищешь в конторских книгах? — Вопросов было слишком много, но человек и не дал Сашке возможности на них ответить, а продолжал говорить сам: — В городе все считают, что в подвалах Некомата хранятся несметные сокровища. И не реже одного раза в год находится смельчак, готовый туда проникнуть и поживиться Некоматовым добром. Все они, как люди неизобретательные и примитивные, предпочитают действовать через нашу Айю. Бог даровал ей безграничное чувство любви, а дьявол сделал так, что она лишена возможности забеременеть. В результате получилась настоящая фурия, способная своей любовью довести до смерти любого мужчину. Все наши знают об этом, поэтому ведут себя так, чтобы не дать Айе ни малейшего намека на заинтересованность в ней. Но иногда все-таки ее глаза начинают светиться дьявольским огнем — это значит, что у нее появился объект, на который она теперь может излить бездонную чашу своей любви. Бедная Айя! Хоть бы раз ей попался приличный человек. Так нет же! Все мошенники и грабители. С помощью Айи они легко попадали в дом и надеялись, что так же легко попадут в подвал, где хранится золото. Но редко кому из них удавалось вырваться из ее объятий. А если кому и удавалось, то он, к своему несчастью, встречался со мной. Дело в том, что я не пью пива. А снотворное Айя имеет обыкновение подсыпать именно туда. Так что тот, кто так рвется в Некоматовы подвалы, так в них навечно и остается.
Ты же оказался совсем непохож на других. Мало того что сумел так легко избавиться от нашей красавицы, так ты еще и пошел в другую сторону. Ты заинтересовал меня. Ты пошел не в подвал, а в бухгалтерию. Что тебе здесь надо и кто ты?
— Ну да, — легкомысленно ответил Сашка, — я тебе скажу, а ты меня тут же и пришьешь. Так что помучайся. Ничего ты от меня не услышишь.
— Гм… — На этот раз в голосе уже прозвучали нотки сомнения. — Ты ведешь себя так, как будто знаешь всю правду. В колыванской конторе Некомат никогда не держал много денег. А два с небольшим года назад и эти малые средства были увезены отсюда. Так что в нашем подвале пусто.
— А я знаю, — усмехнувшись, уверенно сказал Сашка. — Я даже знаю, куда пошли увезенные отсюда деньги. Мамаю и Михаилу Тверскому.
— От… Откуда ты знаешь, незнакомец? Кто ты? — Теперь в голосе явственно завибрировала струнка страха и неуверенности.
Впоследствии Сашка и сам не мог понять, что именно заставило его ответить так, как он ответил. Разве что пресловутый внутренний голос? Как бы то ни было, но ответ его прозвучал внушительно и грозно.
— Я Тимофей Воронцов-Вельяминов, сын последнего законного ордынского царя Василия Васильевича Воронцова-Вельяминова. А ищу я доказательства измены подлеца Некоматки.