Время московское
Шрифт:
Луч света дрогнул и перестал бить прямо в глаза.
— Ваше величество… Государь, прости меня грешного, что не распознал тебя. Я — холоп твой, Оська Жидовин. Служу у Некомата Сурожанина управляющим колыванской конторой.
Послышался глухой стук, видимо, человек положил на пол арбалет и опустил фонарь. Сашка поднял вверх свой подсвечник. У противоположной стены распростерся на полу коленопреклоненный человек.
— Встань, Осип, — повелел Сашка. — Поедешь со мной к князю Дмитрию. И захвати с собой книги, где записаны траты на Мамая и Михаила Тверского.
XXII
Некомат,
Кремлевские ворота распахнулись прямо перед путниками, как бы приглашая их войти, но, как только они приблизились к воротам, дорогу им преградили скрещенные бердыши, опущенные стражниками.
— Слово! — грозно потребовали они.
— Не знаем мы слова, — с досадой ответил Сашка. — Прибыли мы издалека с важным делом к великой княгине.
— Отойди в сторону, не загораживай проход, — потребовал один из стражников.
Из караулки, видя, что у ворот произошла какая-то заминка, вышли еще двое стражников.
— Эй, кмет, [25] — командирским голосом потребовал Адаш, — вызови-ка мне начальника караула.
Начальника караула и вызывать не пришлось, так как он уже вышел из караулки и подходил к своим воинам.
— Что тут происходит? — поинтересовался он.
— Слушай-ка, милейший, — попросил его Сашка, — доложи великой княгине, что прибыл из Колывани Тимофей Вельяминов и просит срочно принять его.
— Не положено нам, — буркнул начальник караула. — Да и на заутрене великая княгиня… — Он тут же вспомнил историю двухлетней давности с арестом и последующим побегом из-под стражи этого самого Тимофея Вельяминова. Вроде он тогда государственный переворот хотел учинить и великую княгиню зарезать. Помнится, великого князя тогда в Кремле не было. А вернулся великий князь, и начальник кремлевской стражи Еремей Тютчев тотчас в опалу попал, места своего лишился. Кто-то поговаривал — за то, что арестовал, а кто-то — что упустил. Начальник караула уже пожил на белом свете и в Кремле служил не первый год, так что видел всякое. Политика ведь дело скользкое; сегодня ты государственный преступник номер один, а завтра — национальный герой и великокняжеский фаворит. — Подождите, милостивые государи, я человека пошлю. А вы отойдите, пожалуйста, в сторонку, пока ответ придет. Не положено в проходе-то… — Он виновато улыбнулся и пожал плечами.
25
Рядовой воин.
Когда посланный вернулся, начальник караула в душе возликовал: чутье его не подвело. Великая княгиня потребовала срочно сопроводить к ней Тимофея Вельяминова и его спутников.
Великая княгиня приняла Сашку в той же комнате, что и прошлый раз, только теперь вместо Тютчевой с ней были две незнакомых ему боярыни.
— Здравствуй, братец. — Великая княгиня встретила Сашку у самых дверей.
— Здравствуй, сестрица. — Сашка склонил к ней голову и княгиня Евдокия трижды его поцеловала.
— Ты где пропадал два года, Тимоша? У нас тут такие дела творятся…
— Я, сестрица, привез великому князю доказательства измены Некомата. Осип! — позвал Сашка. — Подойди сюда. — Некоматовский управляющий уже за несколько шагов хотел бухнуться ниц, но Сашка не дал ему возможности исполнить в точности церемониальный обряд приветствия лиц царствующего дома. — Да некогда, Осип. Иди ближе. — Осип приблизился, и Сашка представил его: — Это Осип Жидовин, Управляющий колыванской конторы Некомата. Говори, Осип, — приказал Сашка.
— Ваше величество, — с глубочайшим почтением начал тот, — я свидетельствую, что Некомат Сурожанин предоставил безвозмездный кредит Михаилу, императору Царьградскому и Мамаю Вельяминову. Мамаю деньги отправляли мы три раза, о чем свидетельствуют записи в конторских книгах. — Он извлек толстый гроссбух и, раскрыв его, принялся листать. — Вот запись, ваше величество… И вот еще запись…
— Довольно, — остановила его великая княгиня. — Мне все понятно.
— Некомат в Костроме? — спросил у нее Сашка.
— Вчера был в Кремле. Вроде бы никуда уезжать не собирался.
— Так он в Кремле? — обрадовался Сашка. — Сестрица, вели срочно запереть ворота и никого не выпускать.
Но великая княгиня и слова не успела сказать, как с шумом распахнулась дверь, и в комнату вошел в сопровождении бояр Бренка и Боброка князь Дмитрий.
— Авдотьюшка, ты куда так спешно со службы убежала? Кто это у тебя?
Великая княгиня быстро подошла к Дмитрию и, взяв его под руку, отвела в сторону. Несколько минут она что-то тихо, но настойчиво ему говорила, после чего поманила к себе рукой.
— Осип, поди сюда.
Некоматовский управляющий осторожно приблизился к венценосной чете и замер в паре метров от них. Не церемонясь, великий князь ухватил его за рукав и чуть ли не насильно подтащил к себе. Разговор шепотом продолжился, но теперь уже втроем. Все остальные участники этой сцены замерли на месте как каменные изваяния, пытаясь уловить хотя бы обрывки фраз. Но тщетно, из дальнего угла комнаты, где князь с княгиней допрашивали Осипа, не было слышно ни звука. Наконец князь, как бы с досады, резко махнул рукой и, повернувшись к своим свитским, приказал:
— Бренко, срочно закрыть все выходы из Кремля до моего личного повеления! Боброк, схватить Некомата! Если его нет в Кремле, сразу же отправляйся к нему домой!
— Дозволь, великий князь, я с ним! — крикнул уже на бегу Сашка, кинувшийся вслед за Боброком, не дожидаясь великокняжеского разрешения.
В покоях, отведенных Некомату в Кремле, застигнуть его не удалось — ночевал Некомат якобы в городе. Но и в доме, выстроенном Некоматом за кремлевскими стенами, захватить его не получилось. Прислуга, перепуганная нашествием такого количества вооруженных людей, в один голос твердила, что Некомат поднялся еще затемно, быстро собрался и уехал в сопровождении лишь двух доверенных слуг. Сашка аж зубами заскрежетал с досады. Получалось, что либо городская стража пропустила его в неурочное время, либо он отсиживался где-то в городе, дожидаясь, пока откроются ворота.