Время московское
Шрифт:
Вихрем они вылетели во двор и вскочили в седла. Даже Безуглый, чувствуя свою вину, старался не отставать.
— Я за сотней! — крикнул Адаш.
— Некогда! — отрезал Сашка. — Едем сами!
Безумная скачка закончилась лишь на берегу Сходни, у входа в Сходненский овраг. Безуглый давно и безнадежно отстал, поэтому к посту на краю оврага они подъехали вдвоем.
— Как служба, сынки?! — гаркнул Адаш. — Сам великий воевода приехал вас проведать!
Сидевшие на траве кметы вскочили на ноги и теперь испуганно таращились на начальство. Справа и слева, завидев незнакомых всадников, к посту стали подтягиваться воины.
— Посты —
— А что, ваше сиятельство, говорят? Скоро ль домой? — добродушно улыбаясь, поинтересовался невысокий крепыш, видимо самый смелый из всех. — Сотник наш сказывал, что побил великий князь Мамая.
— А это зависит от того, как ты службу несешь, сынок, — отрезал Адаш. — Видели ли здесь кого? Хотел, может, кто пройти в овраг иль выйти из него?
— Не-э, ваше сиятельство. Мы службу знаем — никого не пущать ни туда, ни обратно. Всех хватать и к сотнику вести.
— Может, местные просятся в овраг по грибы, положим, по ягоды?
— Не-э, они оврага боятся, нечистая сила, мол, живет в овраге-то.
— И чего брешешь, Коська, что боятся… — перебил говорившего мосластый, чернобородый мужик из тех, что подошли с других постов. — Надысь баушка горбатенька у меня просилась травки целебной пособирать. «А нечистой силы не боишься?» — спрашиваю. «Нет, — бает, — знахарка я тутошняя. Не берет меня нечистая сила». А сама пошла и не вернулась. Сожрала, знать, ее нечистая сила.
— Как пошла, как не вернулась? — чувствуя, как замирает его сердце, переспросил Сашка.
— Ты что же… Пропустил ее? — зловещим, не предвещающим ничего хорошего голосом поинтересовался Адаш у мужика.
— Ну…
— Это было вчера?
— Ну…
— И обратно она до сих пор не выходила?
— Как есть сожрала ее нечистая сила, ваше сиятельство.
— Зачем же ты пропустил ее, кмет?
— Дык… Баушка горбатенька… А ищем мы мужика рыжего…
— Баушка, говоришь, горбатенька… Э-эх! — Адаш размахнулся и влепил мужику оплеуху, вложив в нее всю свою досаду и злость.
Обратно ехали не торопясь, шагом. Давно уже встретили Безуглого и поведали ему о «горбатенькой баушке, сожранной нечистой силой». Теперь он, чувствуя себя самым виноватым, ехал позади, держась в одиночестве. Темнело. На наливающемся чернотой небе одна за другой стали появляться первые звездочки. Во всем подлунном мире воцарились покой и благодать.
— Устал я, государь, — нарушил божественную тишину Адаш. — Отпусти меня…
— Я тебя уж давно отпустил. Ты ведь сам…
— Поеду я к своей Кунице. Землицу получу, хозяйство устрою…
— Да что я тебе здесь на Москве куска земли не найду? Не обеднеют Вельяминовы…
— Нет, мне Орда землю за службу должна, да и к Кунице хочется.
— А может, заберешь ее, дочь и… обратно в Москву? Дочери жениха знатного сыщем…
— Посмотрим.
Они замолчали, и вновь установилась тишина, нарушаемая лишь легким топотом копыт, приглушенным дорожной пылью, редким всхрапыванием лошадей да позвякиванием упряжи.
ЭПИЛОГ
Рабочий день у Веры начался сегодня, как обычно, в десять. А завершить его она вознамерилась в одиннадцать, и никак не позже. Состояние здоровья ее единственного на сегодняшний день пациента — Саши Ремизова-Ракитина — не вызывало никаких опасений, да и сама обстановка с его сном-полетом теперь нормализовалась. Текущих дел, требующих ее участия, не было никаких, хотя, правда, сегодня должна была прийти Нина Федоровна, но Вера даже не знала зачем — задания Лобов для нее на сегодня никакого не готовил. Скорее всего, пожилой одинокой женщине просто не сидится одной дома. Сам же Лобов целиком погрузился в изучение очередного трактата по парапсихологии и лишь удостоил Веру легким кивком головы в ответ на ее приветствие. Сказать, что такое поведение шефа взбесило ее — значит ничего не сказать. Вера была просто вне себя. Стоило разбиваться на этой работе в лепешку, чтобы в конце концов получить такой вот пренебрежительный кивок! Да, этот человек платит ей приличную зарплату за ее работу. Но за работу! А она, можно сказать, живет на этой работе! Да за это никакими деньгами не расплатиться! В конце концов, такую же зарплату она могла бы получать, наверное, в какой-нибудь частной клинике и жить себе спокойно! А при таком режиме работы, как сейчас, она даже не в состоянии потратить заработанные деньги. И вот за это за все, за угробленные на него молодые годы этот человек не находит в себе ни сил, ни желания оторваться от этой чертовой книжки и сказать пару человеческих слов женщине, которая любит его, как последняя дура!
Собственно, заводиться Вера начала еще вчера, после столкновения со своей бывшей однокурсницей Танькой Васильевой. Столкновения в самом что ни на есть прямом смысле слова. Домой она уехала в седьмом часу вечера и, вяло перемещаясь из одного затора в другой, за час с четвертью почти доехала до самого дома. И надо ж было такому случиться, что за несколько сот метров от родного двора, на совершенно пустой улице в задний бампер ее «тойоты», стоящей на светофоре, въехал какой-то идиот на «порше». Вера вышла наружу. Идиот, оказавшийся при ближнем рассмотрении идиоткой, тоже. Вера взглянула на бампер — пустяковая царапина. У низенького «порше» повреждения были посерьезнее, включая разбитую фару.
— Дают права кому ни попадя, — буркнула Вера и уже собралась сесть в машину и уехать, как идиотка радостно завопила:
— Ве-эрка! — и бросилась ей на шею.
Прошло минут пять, прежде чем Вера признала в обвешанной бриллиантами дурище с насиликоненными губами и чудовищно большим бюстом прежнюю скромницу Танюшу Васильеву. Такую неожиданную встречу двух сокурсниц было решено продолжить в ближайшем ресторанчике.
Танька в самом прямом смысле носила на себе все признаки жизненного успеха современной женщины. Ее последний муж оказался чуть ли не олигархом и, чтобы чем-то занять жену, подарил ей медицинский центр. То ли Танька так лихо повела дела, то ли при разводе умудрилась хапнуть у бывшего мужа жирный кусок, но сейчас она, так же как и ее медицинский центр, процветала.
— Не замужем? — удивилась она, выслушав Веру. — Может, оно и к лучшему. А я трижды была. Фу-у… Все они козлы. А работаешь где? — поинтересовалась Танька.
— Д-да… В одной маленькой частной клинике, — уклончиво ответила Вера.
— А ты кто? Не хирург? Нет? А то давай ко мне. Мы из тебя быстро пластического хирурга сделаем. Будешь в шоколаде на всю оставшуюся жизнь. У меня знаешь какие мастера работают… Вот… — Танька покрутила перед Верой грудью и выпятила свои пухлые губы.
— Я вообще-то реаниматолог…