Время Музы
Шрифт:
Флегматично пустив колечко дыма из трубки, он сказал мне как-то вечером:
– Знаю, Гронский – господин весьма скрытный, потому сомневаюсь, что его вакансия покажется тебе интересной и выгодной. Но, душа моя, это твое первое рабочее предложение, поэтому хотя бы из вежливости, будь добра, ознакомься с пакетом. А уж после с легким сердцем можешь писать отказ.
Да, отец был всегда такой… эээ… немного странный, старомодный, будто из другого века. Но я его люблю и ценю его мнение выше прочих. Поэтому я почесала в затылке и решилась все же прочитать давно висящее на почте объемное письмо.
Адресантом выступал
Чем точно занимался институт и зачем такой серьезной организации потребовалась неопытная актриса, я так и не поняла. Я быстро сдулась на обязательном тесте, на прохождение которого требовались три дня и капля крови. Не так страшно сдать кровь на анализ – не больно и даже интересно (хотя зачем?). Куда тяжелее искренне, не таясь, ответить на восемьсот вопросов. От невинных: «Меня легко обидеть? Да, нет, не знаю» до более откровенных, наподобие: «Лягу ли я в постель с незнакомцем, которого уважаю, но не люблю? Да; наверное, да; конечно же, да». Особо не стараясь, я потыкала в ответы с полузакрытыми глазами, сдала домашнему роботу кровь (вот вурдалаки, кровушки юной им захотелось!), отправила письмо с ответом и постаралась поскорее забыть такое странное предложение работы, так и не поняв в сущности, что именно мне предлагали.
Буквально через два дня неожиданное приглашение на стажировку сразило меня наповал. Берут?! Гронский совсем свихнулся? Или он таким и был? Да на что я ему сдалась? С досадой прервав так и не начавшиеся каникулы, мне пришлось лететь обратно в Москву, устраиваться на новую работу.
Прямой флаер из Сибири долетел до места за два часа. Я потратила это время, слушая вполуха задание нового шефа – файл с подробным жизнеописанием поэта начала двадцатого века, Сергея Есенина. Что-то про классика припоминалось со школы, что-то из рассказов тети Гали. Несколько стихотворений, кое-что из его яркой биографии. Ну… выпивал, буянил, ну… ухаживал за царской дочкой. Еще, вроде бы, в Америку ездил, жен у него несколько было… Ах, да, одной из жен была модная в те времена танцовщица Дункан…
На что сдалась мне эта информация, что нужно было с ней делать, и в чем заключалась сама идея появления Варвары Эновой в столичном исследовательском институте, я до сих пор не догадывалась.
Автоматическое управление легко посадило флаер. Темнело. Лес старинных высоток подавлял, буквально вдавливая, вжимая в землю. Я вышла из кабины, поглядела вверх – голова закружилась. Темные небоскребы почти смыкались в небе и в то же время отражались в речной воде, будто скалы в далекой сибирской тайге.
Когда-то здесь, на
– Варвара Николаевна?.. – ко мне подлетел секретарь, осветил дорогу к одной из высоток, подал стаканчик с горячим какао. – Я Санчо, ваш консультант. Будьте добры проследовать за мной. Андрей Дмитриевич Гронский просил ввести вас в курс дела. Сам шеф, к сожалению, не сможет присутствовать на вашей стажировке. О чем просил прощения у вас, Варвара Николаевна.
– Гронский просил прощения? Да ну.
Блеск. Этот старый пень даже не потрудился встретить меня, лучшую актрису выпуска… Ну, или не самую лучшую, все же тройка в дипломе – как ни крути, не пятерка. Я насупилась, отпила из трубочки и хмыкнула: а ведь не зря в тесте спрашивали про два любимых напитка – кофе утром, какао вечером. Вкусно. Знают, падлы электронные, как размягчить маленькую Варю.
– Ладно. Веди меня, мой Вергилий…
– Я не Вергилий. Я Санчо, ваш консультант, – пискнул глупый бот.
– Ну-ну. В таком случае я – умная, скромная и начитанная великосветская барышня. Пошли уже! И давай, железка, рассказывай, чем вы тут, в своей шаражке, занимаетесь и чего вам от меня потребовалось?
По рассказу секретаря, меня ждало участие в новом проекте реализации особой виртуальной реальности. Это была не обычная игра-бродилка с эффектом присутствия, построенная по строгим правилам и ограниченная со всех сторон, а полновесное погружение, буквально жизнь внутри некоего заданного пространства, которое, впрочем, не было ограниченно почти ничем. К примеру, если ты, находясь в игре, пожелаешь вдруг смотаться на Ману, на Шира или на Гавайи, то легко сможешь сделать это, вне зависимости, хотел этого твой герой или нет.
Разумеется, ограничения были – куда без них? Их немного, но они оказались крайне строгими. Во-первых, как в любой игре, существовал объект, на которого было направлено внимание героя, его нужно было найти среди представленной реальности и действовать с ним по заданной схеме. Во-вторых, сам герой, которого ты играешь, должен придерживаться поведения, подходящего ему по плану, должен не только вести себя, как прописанная личность, но и выглядеть именно этим человеком (о чем будет особая, весьма важная оговорка). В-третьих, что очень важно, сама реальность – это в точности востановленная определенная историческая эпоха, объект – реальная историческая личность, а герой – его близкий человек.
Получается погружение в историю с настоящими каретами, лучниками, коровниками, слугами и дворцами, а вдобавок ко всей этой прелести еще и общение с реальными историческими личностями! Ну, или почти реальными. Все же не стоит забывать, что ты играешь.
Вот Гронский дурень, если б сразу сказал, я не строила бы из себя важную птицу и была тут уже на следующий день! Это ж так здорово!
Небольшой, но важный нюанс касался героя, которого я должна изображать. Я не просто буду выглядеть им, я буквально трансформируюсь в него, физически изменив собственное тело.