Время не лечит
Шрифт:
Я хочу вернуть ей все это. Уверенность в отношениях. Улыбку в глаза. Радугу в сердце. Мне нравится Дарина в любом варианте. Просто хочу ее навсегда. Хочу увезти ее в Диснейленд, или В Париж. Точно. Все девочки мечтают о Париже.
Я отмахиваюсь от Лары. Она опять бегает вокруг меня.
— Роман Олегович, может пластырь…
— Лар, отстань. Не занудствуй! Целый я. Зарплату платить продолжаем! Ты там за дверью всем хорошенько взбодриться дай! А? я вот отсюда слышу, как шепчутся! — кричу громко, чтобы услышали за приоткрытой дверью. — если выйду я, все уйдут на совсем! — шорох, топот в коридоре.
— Роман Олегович! Дарина вас заколдовала.
— Сама же говорила, ведьма она. Лар, ты еще батюшку в офис пригони! Иди уже на свое рабочее место!
Лара вздыхает и собирает аптечку.
— Сходите в ночной клуб. Или в боулинг. Развеяться вам надо, Роман Олегович. У вас всегда столько звонков за день было. Может принесу вам приглашения? Там целая стопка скопилась. Выставка новая открылась.
— Выставка кого?
— Не кого, а фото! Новый фотограф молодой покорил местный бомонд.
— Вот сама и сходи.
В кабинет вошел Пашка. И уселся на край стола. Скрестил свои длинные ручонки. Угарает. Закатываю глаза. Стеб между нами нормальное дело. И мне сейчас это даже нужно. После его выходки с Никой. Встаю и направляюсь к бару. Но так и не касаюсь алкоголя. Мне другое сейчас нужно. Трезвый ум и горячая кровь. А главное податливое тело в руках. Мать наркоманкой была, а я умудрился остаться таким. Побухать могу, но без фанатизма. Курить? Было дело. Баловался. Но тоже затянуло. Экстрим совсем не мое. На другое подсел. Секс. Раньше думал. Не секс. На Дарину подсел.
— Ром. Стар ты уже для таких страстей.
— Отвали нахрен. На себя посмотри! Пашок! Ты мне всех девок в фирме попортил! Замужних совращаешь! Малолеток к изврату приучаешь! У нас не фирма, а коллегия твоих бывших и настоящих. Где Даша?
— Ах, эта Даша, радость наша!
— Не наша! Моя. И запомни, Паш. Эта девочка не объект твоих исследований. Я сам про нее все знаю. Она только моя. И все, что связано с ней.
— Кажется, вся фирма это уяснила. Агрессия твоя очевидна. Ты пацану чуть все ребра не переломал! Ром! Тебе 30 лет! А ведешь себя как подросток. Даша умная девочка. И такие выходки точно не в ее вкусе. Не впечатлит ее разбитый нос и сломанные кости.
— Даже если ты считаешь себя гением женской психологии, Дарина это отдельная тема! Не все бывает так, как нам хочется.
— Даша твоя сбежит. Отстань от девчонки. Пусть сама разберется.
— Говорил с ней, да? Подкатывал? Паш, прибью же. За Нику бесился, что тайком. Мне ж похрену было. За Дарину закопаю! В бетон живьем. Где она?
— Не пугай. Понял я. И она точно не так проста, как кажется. Да в своей каморке она. В работу опять ушла. Уехал Артем. Уехал. До вокзала мои ребята проводили. И на вокзале, по прибытии встретят его доблестные наши военкоматчики. Так что расслабь булки, Ромыч.
— Вот и славненько. Туда ему и дорога. Ты с ее матерью связывался? В клинике что?
— Все решили уже. Все идет, как надо.
Закрываю глаза, и слышу ее слова на последок: «Говорила же, не привыкай ко мне. Ты сейчас делаешь ошибку». А я продолжаю делать эти ошибки. Нащупываю почву. Почву, куда мою Дарину можно врастить. И оставить навсегда.
Знаю, о чем она говорила. Такое давление сам бы не выдержал. У меня не только ее вещи. Но и паспорт.
— Паш, переборщил, да?
— Однозначно. Еще приехали твоя бабушка и Ника.
— Так это прекрасно. Одним махом со всеми разберусь.
Встаю, и таращу глаза. Слишком много народу вокруг нас. От встречи с Никой Дарина еще точно в себя не пришла. Странно, что мне так ничего и не сказала. Она пытается держать расстояние между нами. Но мы все равно углубляемся во все это дерьмо.
22
Даша
Слышу голоса. Они эхом проталкиваются в плотность увлеченного сознания. Прикусив кончик кисти, раздумываю, чтобы такое гадкое тигру подрисовать. На память. Ведь, по-сути моя работа закончена. Может зря отправила Артема. Ехала бы домой. К маме. Чух-чух. Все дальше от этого грубого ревнивца! Что он устроил! Зачем!
— О! Здесь есть, где развернуться! — вещал хрипловатый женский голосок, и этот голос я слышала совсем в другой интерпретации, — Альбина, дорогая! Всю вот эту зону завуалируем для отдельных вип-кабинок! Будет очень уютно работать! Слегка затемним это пространство.
Пальцами сжимаю тонкую ручку кисточки. Она хрустит под натиском моих пальцев. На миг засматриваюсь на кровь. На моем запястье следы крови Артема. В этот раз он узнал больше, чем я того хотела. Но именно это донесло до него правду. Мы не пара. И не надо надеяться.
Оборачиваюсь.
Красотка с длинной волнистой гривой роскошных волос. Раскосые египетские глаза. И наряд, от которого в глазах рябит. Длинные ноги-ходули шастают от одного угла к другому. И столько театрального, наигранного восторга. Сложенные ручки. Растянутые губы в подобие улыбки. Но самое невероятное — абсолютное игнорирование меня и моей работы. Молча стою. Но точка кипения достигает критического уровня. Ника. В квартире она была другой. Протеже Альбины. Эта женщина знает многое. Альбина холодная, фальшивая, и сейчас ее ненавижу еще сильнее, чем раньше. Она знает! И прячет от меня правду. Она сделала Рому сиротой. Не сообщить сыну о смерти отца. Как вообще можно вот так спокойно вертеть жизнями живых людей. Искать за какую ниточку дергать. Подкрадываться и подсматривать через плечо. Как она так легко живет без души. Без какого-либо желания сблизиться с единственным родным человеком. Она жестокая. И рому сделала таким. Хотя, не она. Он не вольно скопировал ее. Потому что это закон жизни. Генетическую связь никто не отменял!
— Здесь не выйдет зонирование и затемнение, как вы только что расписали, Ника. Альбина. — я обращаюсь к ним, и не собираюсь отвечать на грубость игнорирования.
Я сказала это достаточно громко. Подошла к оставшимся емкостям с краской. Ногой слегка пнула емкость. Открытое ведерко опасно зашаталось.
Она делает вид, что не знает меня. Ничего. Я могу подать голосок. И не только голосок. Ника выпучила глазки, глядя на Альбину:
— Это у нас кто? Имя знаю, а что она делает здесь?