Время не властно
Шрифт:
Ага, как же, подумала Санни. А персонал этого небольшого частного учреждения наверняка носит белые халаты.
– Наверное, твоя работа тебе нравится.
– Да, особенно в последнее время. Ты чего-то боишься?
– С чего ты взял?
– Ты все время постукиваешь ногой по полу.
Санни положила на колено руку.
– Нет. Мне просто неспокойно. Мне становится неспокойно всякий раз, когда я надолго задерживаюсь в одном месте. – Она со всей ясностью сознавала, что так они с ним далеко не уедут. – Слушай, у меня правда дела… – Она посмотрела в окно и замолчала, потрясенная представшей глазам картиной – снова пошел снег.
Проследив за ее взглядом, Джейкоб тоже принялся любоваться снегопадом.
– Похоже, дело серьезное.
– Да. – Санни вздохнула. Хотя он немного ее и пугает, она все же не чудовище. – В такую погоду не поживешь в палатке в лесу.
Борясь с собой, она подошла к двери, вернулась к столу, подошла к окну.
– Слушай… я понимаю, тебе негде жить. Я видела, как ты вчера уходил в лес.
– У меня… есть все, что нужно.
– Да, конечно, но я не позволю тебе бродить в горах в метель и спать в палатке. Либби меня никогда не простит, если ты умрешь от переохлаждения. – Сунув руки в карманы, она хмуро посмотрела на него. – Можешь остаться здесь.
Обдумав все за и против, он улыбнулся:
– Спасибо, с удовольствием.
Глава 3
Он решил держаться от нее подальше. Так спокойнее. Санни устроилась на диване у камина; рядом с ней лежала кучка книг. Она деловито делала пометки. На столе стоял портативный радиоприемник; сквозь треск помех оттуда доносилась музыка. Время от времени передавали прогноз погоды. Поглощенная своими занятиями, Санни почти не обращала на него внимания.
Воспользовавшись случаем, Джейкоб обследовал свое временное жилище. Санни отвела ему комнату рядом со своей. Его спальня была чуть больше; два окна выходили на юго-восток. Кровать оказалась большой, приземистой, с деревянной рамой и пружинным матрасом. Когда он присел на край кровати, пружины заскрипели.
Над кроватью висела полка, набитая книгами – романами и стихами XIX и XX веков. В основном книги оказались дешевыми, в бумажных обложках с яркими, завлекательными рисунками. Несколько фамилий показались ему знакомыми. Джейкоб листал страницы в основном из чисто научного интереса. Он ведь не Кэл, который читает ради удовольствия. Кэл ухитряется запоминать огромные куски прозы и поэзии. Джейкоб же редко мог себе позволить отвлечься от важных дел больше чем на час.
Он, конечно, знал, что в XX веке бумагу еще делали из дерева, но, столкнувшись с этим наяву, не мог не удивляться. Здешние обитатели, что называется, одной рукой вырубают леса и делают из дерева мебель и бумагу, а то и просто жгут дрова в печке, а другой рукой восстанавливают лесопосадки. Правда, рост деревьев не поспевает за потреблением…
Странные у них все же привычки… А теперь их потомкам приходится решать массу сложных задач в области охраны окружающей среды.
Кроме того, жители XX века перенасытили воздух углекислым газом и проделывали дыры в озоновом слое. Столкнувшись с ужасными последствиями своего бездумного поведения, они лишь беспомощно всплескивали руками. Что они за люди – отравляют воздух, которым сами же и дышат? Кстати, и воду тоже… Джейкоб покачал головой. И еще была у предков «милая» привычка – сбрасывать отработанные отходы в море. Видимо, они считали Мировой океан бездонной свалкой. Им крупно повезло, что они начали все осознавать до того, как последствия причиненного ими ущерба стали необратимыми.
Отойдя от окна, он принялся обследовать комнату: трогал стены, покрывало, столбики кровати. На ощупь приятно, и все же…
Он остановился, заметив фотографию в серебристой рамке. Он бы обязательно уделил интересной рамке больше внимания, не будь он так ошеломлен самим снимком. Джейкоб увидел довольного, улыбающегося брата в смокинге. Он обнимал за плечи свою Либби. У нее в волосах цветы; на ней белое платье с длинным рукавом и кружевной отделкой.
Свадебное платье, догадался Джейкоб. В XXIII веке свадебные церемонии снова популярны, хотя в конце предыдущего столетия они впали в немилость. Новобрачные снова находят радость в старых традициях. Конечно, вкусы влюбленных не поддаются логическому осмыслению. Чтобы вступить в брак, нужно поставить печать на брачном контракте; чтобы расторгнуть брак, нужно поставить печать на постановлении о разводе. И тот и другой документ легко подделать. Но пышные свадьбы опять входят в моду.
Всем снова нравится венчаться в церкви, обмениваться кольцами и приносить обеты во взаимной любви и верности. Дизайнеры фанатично копируют фасоны платьев из музеев и старых фильмов. Платье, которое надето на Либби, вызвало бы стоны зависти у тех, кому по душе такая кутерьма и старинные обряды.
Джейкоб озадаченно прищурился. Ценности брака его не привлекали; он бы, пожалуй, здорово повеселился, не будь участником такого действа его родной брат. Тем более Калеб. Женщин Кэл любил, и даже очень, но никогда не выделял какую-то одну подружку. Сама мысль о том, что Кэла сочетали, приводила Ти-Джея в замешательство. И все же доказательство у него в руках.
Он все больше злился на брата.
Кэл бросил семью, дом, свой мир. И все ради женщины! Джейкоб швырнул фотографию на комод и отвернулся. Наверное, его старший братец спятил. Другого объяснения нет. Одна женщина не способна так круто изменить его жизнь! Что же еще могло так привлечь его в XX веке? Место здесь, безусловно, интересное. Оно достойно того, чтобы уделить ему несколько недель исследований и поисков. Сам Джейкоб твердо решил, вернувшись домой, написать ряд научных статей. Но… как там говорили древние? Славное местечко, чтобы погостить, но жить здесь не хочется.
Ничего, он прочистит Калебу мозги. Пусть Либби его и околдовала. Он снимет с братца чары. В конце концов, никто не знает Калеба Хорнблауэра лучше, чем родной брат.
Они еще так недавно были вместе! Время относительно, в который раз подумал Джейкоб. Ему стало совсем невесело. Последний раз они с братом сидели вместе в квартире Джейкоба при университетском городке. Братья играли в покер и пили венерианский ром – очень крепкий напиток, который производят на соседней планете. Кэл привез из последнего рейса целый ящик.
Джейкоб вспомнил: Кэл тогда проиграл в карты, но, как всегда, совсем не огорчился.
Они оба тогда здорово набрались.
– Вот вернусь из рейса, – заявил Кэл, раскачиваясь на стуле и надрывно зевая, – три недели буду валяться на пляже где-нибудь на юге Франции, глазеть на красоток и пить не просыхая.
– Тебя хватит только на три дня, – возразил тогда Джейкоб, взболтав угольно-черную жидкость в бокале. – А потом ты опять куда-нибудь улетишь. За последние десять лет ты провел в воздухе больше времени, чем на земле.