Время невиноватых
Шрифт:
Соглашаться на условия террористов — значит плодить новый террор.
Хотя очень трудно сказать родственникам похищенных, что их надежды не сбудутся, только потому, что государство не идет на переговоры (как это делается в Израиле или Германии).
Возможный и единственный путь — это установление в стране такого режима и такого порядка, при котором похищения людей исключены, как в любом цивилизованном государстве. И это не дело времени, как говорят некоторые. Ждать нечего, надо принимать адекватные меры. Все знают, кто похищает людей. Я предлагал встречный захват родственников тех, кто занимается похищением людей, потом эту идею озвучил Генеральный прокурор на заседании Государственной Думы. Это может быть темой для переговоров, но не капитулянтских, а наступательных.
А ведь этот метод опирается на статью 39 Уголовного кодекса России «Крайняя необходимость». В соответствии с этой нормой, для предотвращения опасности, угрожающей интересам личности, общества и государства, допустимо причинять вред третьим лицам. Единственное условие: этот вред должен быть меньше предотвращенного. Вот под эту формулу вполне подходит встречный захват родственников похитителей, хотя звучит это довольно непривычно. Наступательные переговоры могут вестись и по-другому: «Или вы отпустите похищенных, или мы разбомбим ваше родовое селение, или проведем операцию по прочесыванию местности и уничтожим всех вооруженных лиц, даже в плен брать не будем!»
Это тоже переговоры, но совсем другие.
Террор боится силы
— Многие годы вы предлагаете программу крайне жестких мер в борьбе с преступностью. Некоторые ваши высказывания отличаются крайним радикализмом и еще несколько лет назад вызывали серьезные возражения. Сейчас, в связи с обострением криминальной ситуации, ваша позиция находит все большее одобрение в обществе. Времена изменились или мы сами?
— Приходит, надеюсь, понимание, что одними благими намерениями и заклинаниями с бандитами не справиться. Нашу назойливую демонстрацию государственного гуманизма они воспринимают как слабость и ведут себя соответствующим образом, а слабых, как известно, бьют.
— В повести «Привести в исполнение» вы первый, в советские еще времена, нарушили «табу», рассказав о специальной оперативной группе, приводящей в исполнение смертные приговоры.
Вас тогда обвиняли в антигуманизме. Какова теперь точка зрения на проблему?
— Проблема непростая. Казнь — дело противоестественное и страшное. Но количество убийств, других тяжких преступлений в стране растет. А какова ответная реакция на беспрецедентный рост особо опасных посягательств со стороны органов власти, правоохраны, публичных политиков, депутатов и журналистов? Если считать такой реакцией фактическую отмену юридически существующего института смертной казни, то она противоречит не только всякому представлению об адекватности, но и элементарному здравому смыслу! В обществе начинают это понимать. Буквально на днях вышел первый сборник статей «Право на смертную казнь». До сих пор издавались только труды противников смертной казни.
— Вопросы ваши страшные, и я, честно признаюсь, не знаю на них ответа…
— Постановка проблемы предполагает ее разрешение, а замалчивание — это верный признак неблагополучия. Ведь загнанная вглубь болезнь сама не пройдет. Хотя доктора, скрывающие неприятную правду, бывают в большем почете. До поры, конечно.
Почему миллионы россиян уже в новые времена влачат жалкое существование? Да потому, что «невиноватые» руководители различных уровней ссылаются на отсутствие хороших и правильных законов, из-за чего они. дескать, не могут проявить свой дар управленцев и природную свою гениальность. Но тогда надо этих «гениев» отправить в отставку до тех пор, пока столь замечательные законы не будут приняты!
— В своих романах вы предсказали и чеченскую войну, и разгул терроризма. Это что — провидение?
— Нет, простой анализ криминальной ситуации и ее экстраполяция в будущее. По существу — это обычный криминологический прогноз.
— И как же нам теперь жить? Захват школы в Беслане до предела обнажил гнусную сущность террора. Ведь эти нелюди стреляли по ребятишкам, взрывали беззащитных женщин…
— Суть моей позиции была и остается простой: действия террористов должны влечь адекватные действия властей, только многократно усиленные. Если террористы берут тысячу заложников, то в ответ надо взять три тысячи их родственников, однотейповцев, односельчан. А сто самых близких привлечь к переговорам. Пусть они расскажут террористам, что их родовые села поставлены под прямую наводку установок «Град». И сразу ситуация изменится, изменится тональность переговоров, ослабится боевой дух бандитов. Да, и когда родственники находятся в заминированном зале, ни один отморозок не нажмет на кнопку!
Кроме того, ответные удары должны наноситься по организаторам, пособникам и финансистам террористических акций. Необходимо объявить настоящую охоту на активных бандитов, провести массированные армейские операции, сплошные «зачистки» с применением «детекторов лжи» и тестов на пороховой нагар на руках подозреваемых. Опыт Израиля, Турции, США показал, что подобные методы весьма эффективны.
— Но насколько они законны и моральны?
— Мои предложения и законны, и высокоморальны, особенно по сравнению с позицией бездеятельности, при которой население остается один на один с бандитами. Правовой основой предлагаемых действий является хорошо известный уголовно-правовой институт крайней необходимости. Статья 39 УК России не считает преступлением причинение вреда охраняемым законом интересам третьих лиц для устранения опасности, угрожающей гражданам, интересам общества и государства. Разрешено причинение вреда виновным при необходимой обороне (ст. 37) и задержании преступника (ст. 38). Правда, придется непривычно широко трактовать пределы действия этих институтов. Но чрезвычайная опасность терроризма оправдывает такое расширение.
Террор опирается на силу, ставя ее во главу угла. Принято считать, что террористы ничего не боятся, на самом деле это, конечно, не так. Но если они чего-то и боятся, то не увещеваний доброхотов, не укоризны общественного мнения, не осуждения родственников и знакомых… Они боятся черных масок и камуфляжек бойцов из подразделений антитеррора. Боятся силы!
— Существует устойчивое мнение, что силой «чеченскую проблему» решить невозможно…
— Чье мнение? Алексей Петрович Ермолов этот лживый тезис не поддержал бы. Его придумали трусы и предатели, закрывающие глаза на исторический опыт. В 1925 году товарищ Уншлихт за десять дней разоружил всю Чечню. И в 1944-м товарищ Сталин без привлечения армии, силами НКВД за три дня решил проблему! Хотя, конечно, кроме силы надо использовать и позитивные стимулы. Кнут эффективен в паре с пряником…
— И вы призываете к подобным действиям?
— Я призываю просто к действиям. Некоторые люди миролюбие расценивают как слабость, но очень хорошо понимают силу. Поэтому свою задачу я вижу в идеологическом обеспечении решительных действий, способных защитить наших детей.
— Что вы думаете по поводу античеченских настроений, которые, не будем лукавить, в простой жизни существуют?
— «Парламентская газета» рассказала недавно о дичайшем случае, когда три десятка дагестанцев устроили бойню в школе Приаргунска Читинской области, а местная милиция не спешила вмешиваться, потому что боялась: межнациональный конфликт! Но люди же не слепые и не глухие. Как тут не будет анти-кавказских настроений? И кто виноват, что простые граждане распространяют свое негативное отношение на всех «лиц кавказской национальности»? Это, конечно, неправильно, но объяснимо. И на кого должны обижаться, например, честные чеченцы: на неправильно мыслящих российских граждан или на своих соплеменников-бандитов? Считаю, что лучшая борьба с античеченскими настроениями — это активная борьба самих чеченцев со своими же бандитами!