Время невиноватых
Шрифт:
«Как можно было из такого романа сделать обычный голливудский боевик?!» Хотя если отечественный фильм схож с голливудским, то это большой успех!
Ругают не только создателей фильма, но и меня упрекают: почему разрешил? Причем объяснения не воспринимаются. Надо снимать один к одному — и все тут! Что ж, только у этого романа около 30 миллионов читателей. С их мнением надо считаться.
— Оценки фильмов читателями и вашими коллегами по МВД сильно разнятся?
— Читатель есть читатель, независимо от того, носит он погоны или нет. Как ни странно,
— Для вас важно мнение профессиональных критиков? А коллег по писательскому цеху?
— Критики сейчас обмельчали. Их тоже коснулась депрофессионализация, характерная для всех сфер российской жизни. Ни громких имен, ни заслуженной репутации. За перо берется каждый, кому не лень. Рецензии, как правило, очень поверхностны и примитивны. Иногда создается впечатление, что критик вообще не читал книгу, может, полистал слегка. По большому счету они меня не интересуют.
Что касается коллег… Писательство — дело индивидуальное. Каждый сидит дома и пишет в одиночестве. Нет коллектива вокруг, нет постоянного общения, нет зеркала социальной оценки. Поэтому каждый считает себя гением, который гораздо выше других. Отсюда и соответствующие отношения. Вообще-то писатели между собой, как правило, не дружат. Встречаясь, пьют, рассказывают о собственной гениальности, жалуются, что именно их читатели, прекрасные и интеллигентные люди, не имеют денег, чтобы покупать их прекрасные книги, которые они могли бы написать. И хулят тех бездарных выскочек, которые книги пишут, издают и, что особенно ужасно, продают. Но я никогда не вращался в чисто писательской среде, я всю жизнь работаю, и круг общения у меня совершенно другой. Поэтому и мнение других писателей меня тоже не интересует. За единичными исключениями.
— Читают ли вас люди из криминального мира?
— Конечно. Они ведь не в лесу живут и не в землянках обитают. Однажды мне передали мнение опытных арестантов: «Такого дремучего пахана, как Крест, никто бы терпеть не стал. Его бы завалили, и дело с концом. И потом, как он может про масштаб цен на воле не знать — он ведь за общак отвечает!»
Надо сказать, что замечания сделаны со знанием дела. Действительно, «воровские законы» в значительной степени утратили силу. В реальной жизни, когда вышедший на свободу «смотрящий» стал учить «коллег», мол. бизнесом заниматься нельзя, это западло, его избили до полусмерти, даже глаз выбили. И насчет «общака» правильно, я этого не учел.
Однажды объявился особо опасный рецидивист, отбывший в колониях 25 лет. В пятидесятые годы мы с ним росли на Богатяновке. криминальном районе Ростова. Прозвище у него было Крыса, причем не из-за поведения, а производное от фамилии. Я его описал в «Антикиллере». К моему удивлению, он. оказывается, прочел роман и себя узнал. Он мне, наконец, разъяснил разницу между вором зоны и положенцем. До этого ни оперативники колоний, ни их обитатели не могли дать внятного ответа. А четверть века отсидки — уже не школа жизни, а университет.
Арестанты помельче писали письма, один предлагал привезти рукопись о своей жизни. Не привез. В другом письме объяснил, что на вокзале попал в драку, рукопись упала в лужу. Где тут правда, где ложь — не разберешь. Очень мутная эта публика.
— Пользуются ли наши детективы спросом у зарубежной аудитории?
— У русскоязычной — да. В Нью-Йорке есть магазин русской книги — «Черное море». Там мои книги продаются, рекламируются в русских журналах. И в Израиле, и в Испании, и в Италии. Однажды, в сельском районе Турции, туристский автобус остановился у чайханы. Рядом магазин, где среди сувениров, крема для загара, надувных матрацев продается двухтомник «Секретных поручений». Среди чужого солнца, чужого пейзажа, чужой речи это было очень приятно. В ряде стран — Китае. Болгарии. Латвии — мои книги переводились.
— Каковы ваши ближайшие и перспективные планы как в литературе, так и в кинематографе?
— У меня начата «Татуированная кожа-3», «Секретные поручения-2», повесть о приключениях героя «Парфюма в Андорре» Дмитрия Полянского. Ведутся переговоры об экранизации «Татуированной кожи».
— Как вы празднуете выход в свет очередного издания и как проводите свободное время?
— Обычно я знаю, когда закончу книгу, обычно это происходит ночью. Жена не ложится спать и ждет этого момента. Обычно отмечаем событие так же, как отмечаются на Руси все торжественные и радостные события.
Когда книга выходит в свет, а это происходит через месяц-два. снова отмечаем с родными и друзьями. Свободное время? Его. ведь, практически нет. А когда выкраиваю, то ничего оригинального придумать не удается: собираемся с родными и близкими за добрым донским столом. На даче я сам готовлю шашлык, в последнее время сын перенимает эстафету: он жарит, а я только контролирую.
Рецепт против криминала
— Вы находите темы и своих героев в жизни или же это исключительно плод писательской фантазии?
— Если высасывать сюжеты из пальца, то профессионалы читать тебя не будут. Меня же читают и сыщики, и следователи, и сотрудники спецслужб. Одна из оперативных комбинаций, описанная в «Антикиллере», была успешно использована уголовным розыском в реальной жизни. Оперативники и спецназовцы узнают ситуации, уважают моих героев. Кстати, и люди с той, другой стороны признают правду криминальной жизни, присутствующую в моих книгах. И широкая масса читателей чувствует реальность описанного. Хотя это не документальные очерки. Настоящие характеры, ситуации, поступки — это кирпичики, из которых складывается вымышленное действие.