Время невиноватых
Шрифт:
— Мне подобных предложений не делали. Реклама навязчива, бездарна, агрессивна и вредна. И те, кто ее нам навязывает, об этом знают. Но им на нас плевать. Для телевидения зрители не цель, но средство. А цель — рейтинг программ, позволяющий дороже продать рекламные минуты. При этом нарушается закон о рекламе: превышается допустимое время, по-прежнему усиливается громкость звука, интересными фильмами после полуночи страна переводится на ночной образ жизни.
— Оцените уровень современной российской литературы — не убивает ли количество публикуемых книг их качество? Кого из авторов вы могли бы выделить?
— Убивает. В СССР было всего 14 авторов-детективистов! А сколько сейчас? 140? 1400? 140 000? Я из современных российских авторов читаю своего товарища Бориса Руденко. Читал Карышева, Кивинова и Константинова — они владеют интересной информацией. Читаю документальные книги о сыске и шпионаже — по тем же причинам. Пелевина пытался читать: начал «Чапаева и пустоту», первые страницы — прекрасная проза, потом — психиатрический бред. «Из жизни насекомых» — то же самое. «Омон Ра» прочел до конца, ощущение, будто побывал в психушке. Наверное, я чего-то не понимаю.
О рабах непрофессионализма
Уважаемый Владимир Николаевич!
В соответствии со статьей 46 Закона РФ «О средствах массовой информации» направляю для публикации ответ на статью И. Лопатина «Как я попал в „литературное рабство" («КП» от 14.10.2000), в которой в оскорбительном контексте употребляется моя фамилия.
В газетах, в том числе и в «Комсомолке», про меня пишут нередко, бывает — хвалят, случается — ругают, но каждый раз в основе публикации лежит какой-то конкретный факт — выход очередной книги, выступление на пресс-конференции, литературная премия…
60
Письмо главному редактору «Комсомольской правды». Никакой реакции на него не последовало, ответа не дано (примеч. авт.).
В статье «Как я попал в „литературное рабство"» неизвестный мне Огнев под не более известным псевдонимом Лопатин заподозрил меня в использовании «литературных негров», хотя тут же чистосердечно признался, что наверняка этого не знает, так как «со свечкой рядом не стоял» (?).
Я несколько десятков лет занимался журналистикой, у меня более трехсот газетно-журнальных публикаций, много друзей и знакомых среди журналистов. Про свечку как инструмент осведомленности газетчика слышать не доводилось, а вот то, что основой любой публикации должны быть достоверно установленные, проверенные и подтвержденные факты — всегда считалось аксиомой, основой основ журналистики.
А факты таковы. Первая моя публикация, дающая начало писательскому стажу, появилась в 1968 году в «Технике-молодежи». Первая из известных ныне книг «Принцип карате» вышла в 1984-м.
Двенадцатая — «Татуированная кожа» издана в октябре 2000-го. С 1991 года я — член Союза российский писателей. Попадаю ли я под определение «раскрученных писак» и даю ли повод для вздорных подозрений?
Беда в том. что все эти Огневы-Лопатины не утруждают себя элементарным изучением фактуры. Общая для всех сфер депрофессионализация затронула и журналистов. Выдать вымысел за версию, слух за информацию,
Начинавший в «Комсомолке» мой хороший знакомый Юрий Щекочихин проводил настоящие расследования, разоблачая высокопоставленных коррупционеров, он впервые заговорил об организованной преступности в нашей стране и даже спрогнозировал проникновение криминала во власть, во что я тогда не поверил, хотя и работал в правоохранительных органах. Это была нервная, хлопотная и опасная работа, он неделями не ночевал дома, менял привычные маршруты. Сейчас все проще: журналистские «расследования» проводятся в тихом редакционном кабинете, а сенсациям типа заблудившегося козодоя уделяется газетная площадь из номера в номер.
В современных условиях задача газеты — поднять тираж, привлечь подписчиков. Но для этого не годятся дилетанты, навострившиеся подбирать оскорбительные обороты таким образом, чтобы избегнуть судебного иска за клевету, и понятия не имеющие об ответственности за диффамацию. Нужны профессионалы, умеющие добывать «острые» факты. И свечкой тут не обойдешься.
Кстати, узнав о том. что готовится материал, безосновательно, в оскорбительном контексте склоняющий мою фамилию, я позвонил заместителю главного редактора И. Н. Вирабову и попросил, чтобы перед публикацией поговорили со мной — это железное правило настоящей журналистики. И убедился в том. что теперь и железные правила не выполняются. Ну, а что в итоге? Совершенно беспомощная статья, даже не отвечающая на собственный заголовок, которая была подвергнута справедливой критике на редакционной планерке. Прибавит ли она подписчиков?
Откуда я все знаю? В том и состоит профессионализм человека, много лет пишущего на криминальные темы.
Это не просто статья или письмо, это реализация права на ответ, предусмотренного статьей 46 Закона РФ о СМИ. Соблюдает ли газета законы?
Раздел 7
Криминальная быль, подводящая итог сказанному о книге
Молоток и закон
История эта случилась в столице нашей родины, но могла произойти и в Санкт-Петербурге, и в Тамбове, и в Краснодаре, словом, где угодно, в любой точке современной России.
Молодой человек, назовем его Юра. уроженец славного города Ростова-на-Дону, переехал вслед за своим отцом в Москву. По специальности он был юрист, по профессии — следователь, по должности — следователь одной из районных прокуратур столицы. Как и большинство искателей счастья из провинции. Юра начал обживаться на новом месте: снял квартиру в одном из спальных районов, встречался с девушкой Наташей, понемногу обзаводился знакомыми, до работы добирался на подержанной «тойоте-короле».
Парковать ее оказалось достаточно сложно, потому что места во дворе было мало, а машин много. Однажды Юра вернулся с работы, поставил свою «тойоту» напротив подъезда, как раз под фонарем, и отправился с Наташей в кино. Вернулся он поздно, привычно бросил хозяйский взгляд на свою машину и оторопел. Антенна была завязана узлом, а свет электрической лампочки не бликовал мягко по гладкому лаку, а угловато ломался на многочисленных вмятинах: кто-то явно бил в крылья и двери ногами. Автомобиль был варварски изуродован.