Время невиноватых
Шрифт:
— Давайте считать, что выдумка.
— Вы очень реалистично описываете и продажных милиционеров, и честных. Как на ваш взгляд, много ли действительно честных?
— Я глубоко убежден, что изначально честных людей больше, чем нечестных. Но многое зависит от социальных условий. Нынешние условия, увы, способствуют размножению как раз второй категории. А остальные приспосабливаются к реалиям жизни. Отсюда анекдот: «На материально ответственные должности лучше принимать честных людей, ибо они гораздо меньше воруют». Помоему, это трагический юмор.
— Придаете ли в романах значение мелочам? Или, как иногда у некоторых писателей бывает, вначале
— Мне даже обидно такое слышать. Если я описываю пистолет Макарова, то укажу и модификацию: ПМ. ПММ или ПБ. Мои книги можно использовать вместо оружейного справочника. Почитайте — убедитесь.
— Ваш роман «Атомный поезд» тоже связан с милицией и преступностью?
— Нет. С ядерным щитом страны, с обороной на стратегическом уровне. Раньше таких книг не было.
— Никогда не хотелось написать мелодраму или, например, иронический роман?
— Каждый пишет о том. что знает. Я всю жизнь занимался борьбой с преступностью — на практическом или теоретическом уровне. Мелодрамы и ирония в этой сфере практически отсутствуют. Зачем же мне писать мелодраму? Чтобы проявить себя еще одним дилетантом, каковые сейчас расплодились в необыкновенном количестве?
— Вы до сих пор преподаете в институте?
— Конечно. Я никогда не сидел дома «на вольных хлебах». Работал следователем прокуратуры, изучал преступность в отделе криминологических исследований, одновременно писал кандидатскую, потом докторскую диссертации. Сейчас я кроме литературы хожу на службу, читаю лекции, занимаюсь криминологическими исследованиями, возглавляю диссертационный Совет. У меня около двухсот научных трудов, более десяти моих предложений по совершенствованию правового режима оружия вошли в законы и постановления правительства. Двадцать четыре моих ученика защитили кандидатские диссертации. У меня около четырехсот публицистических публикаций и. конечно, 16 художественных книг, выдержавших более 150 переизданий общим тиражом свыше 16 миллионов экземпляров. Думаю, что это абсолютный рекорд!
— Бывает, что после лекций студенты берут у вас автограф?
— Очень часто. Особенно после выхода новой книги, перед праздниками, на выпуске очередного курса. Бывает — до 15–20 в день. И не только курсанты: приходят незнакомые люди, приезжают из других городов, присылают много писем.
— Как вам удается сочетать работу в милиции, профессорскую деятельность и творчество?
— Моя работа в милиции и имеет форму профессорской деятельности. А как удается еще и книги писать? Отвечая на этот вопрос, я рассказываю анекдот советских времен. Прокурор спрашивает у завмага: «Как вам удается шикарно жить на сторублевую зарплату?» — «Таки очень трудно, гражданин прокурор!»
С годами действительно писать по ночам становится все труднее.
— Ваши радикальные взгляды на проблемы терроризма как-то отражены в научных трудах?
— Конечно. Я излагал их на международных конференциях, в том числе на семинаре по борьбе с терроризмом в НАТО, неоднократно публиковал в научных статьях, в средствах массовой информации. Европейцы их «проглотить» не могут, да и привыкшие к стереотипам соотечественники встречали неодобрительно. Сейчас положение меняется.
— Хотелось когда-нибудь сыграть в кино кого-то из своих героев и кого?
— Хотелось сыграть роль отца Макса Карданова в «Оперативном псевдониме». Но мучали сомнения: справлюсь ли? В итоге эту роль блестяще сыграл Леонид Кулагин. В одной из следующих картин думаю все же сыграть какую-нибудь небольшую роль. А вдруг получится?
— По «Расписному» — подробнее, что за книга, что за герои, есть ли реальные прототипы, реальные случаи, может ли кто-то узнать себя в героях, будет ли третья книга?
— Герой. Владимир Вольф по прозвищу Волк — сотрудник контрразведки, выполняющий специальное задание по внедрению в среду государственных преступников и в обоснование легенды об уголовном прошлом, обильно покрытый татуировками.
Это продолжение «Татуированной кожи», тринадцатый мой роман. Может быть, поэтому он писался очень тяжело и долго-три года. В конце концов я отложил рукопись и подготовил новую книгу- «Парфюм в Андорре». Она и стала тринадцатой. После чего и «Расписной» пошел легче. А может, сложность состояла в том. что следовало очень подробно описать быт. нравы, времяпрепровождение арестантов пересыльных тюрем и колонии для государственных преступников. К счастью, дальше следственных кабинетов я там не бывал, поэтому приходилось реконструировать реальные события и обстановку буквально по крупицам. Например, жизнь свела с бывшим арестантом — «Смотрящим» по камере, сразу несколько его рассказов вмонтировал в уже готовый текст. Почти вся «камерная жизнь» построена на реальных эпизодах. В результате получилось очень правдоподобно — так отозвались и бывалые «сидельцы», читавшие отрывки, и сотрудники правоохранительных органов, и ученые-криминологи. Кстати, на роман «Антикиллер» несколько профессоров ссылались в своих монографиях о преступной субкультуре как на научное исследование.
Это признание того, что написано достоверно и близко к реальности.
Главный герой романа. Расписной, списан с реального человека. Критикам это казалось невероятным, кто-то даже написал: «Корецкий начитался Ницше и выдумал белокурую бестию». Но Владимир Л.
– реальный человек, он действительно немец, красивый, светловолосый, атлетически сложенный и… весь покрытый татуировками. Всю жизнь он прослужил в правоохранительных органах, я. когда написал роман, нашел его по телефону, рассказал, приглашал в гости. Он очень удивлялся, считая, что ничего особого не совершил, чтобы о нем писали книги. Настоящие герои скромны. Хотя это не биографическая книга и не документалистика — книжный Вольф живет своей жизнью. Но тема меня «засосала»: личность Волка получилась очень колоритной, а его картинки стали вести себя весьма странно и интересно, поэтому сейчас я пишу третью книгу.
— «Антикиллеры». Понравился ли первый фильм, видели ли кадры из второго, что нравится, что не нравится (актеры, режиссерская работа, операторское мастерство, музыка и т. д.). Не хотелось бы, например, чтобы фильмы были не «по мотивам», а непосредственно экранизация. Что в романе — той на экране?
— Первый фильм мне понравился — это блестящая режиссерская, операторская, актерская работа. Хотя идея романа утрачена и сохранились только некоторые его эпизоды — читатели поголовно высказывали свое недовольство экранизацией. Второй я не видел, о содержании узнал из газет и журналов. В нем от романа — только название. Это. в принципе, допускается условиями договора о передаче прав. Насколько это оправданно… Не знаю. Только у первого романа 30 миллионов читателей. Имеет ли смысл игнорировать столь огромную аудиторию потенциальных зрителей? Но это — дело создателей картины. Мне. конечно, хотелось бы точной экранизации. Были планы съемок 24 серий «Антикиллера», но сейчас получается странная ситуация: с одной стороны, «Антикиллер» снят, а с другой — это и не «Антикиллер». Те, кто хотели делать большой сериал, сейчас колеблются, хотя есть и горячие сторонники полной и точной экранизации. Как решится вопрос — покажет время.