Время одуванчиков
Шрифт:
Дед немного помолчал, как бы придавая вес своим словам, и продолжил:
– Дурную кровь пришельцев переборола материнская кровь золотоволосых людей. А из женщин кто-то сумел передать тайное знание, а кто-то и забыл. Но могло знание и по крови передаваться. А пришельцы новорожденных младенцев забирали у матерей, отбирали мальчиков. Но женщины спрятали одного мальчика и успели ему рассказать, что смогли. А старик сказал перед смертью: «Когда все знания соберутся у одного мужчины, тогда мы избавимся от врагов и наступит хорошая жизнь!» И вот посейчас ходят потомки золотоволосых по
Дед в очках захихикал.
– Да ну тебя, Николаич, я думал ты какую-то действительно серьезную историю мне рассказываешь, а ты сказочку тут задвинул.
Николаич возразил:
– Это не сказка, это наша карельская древняя легенда. Ты же знаешь, наши земли граничат с землей вепсов, поэтому тут все переплелось. Тут очень много смыслов в этом рассказе, очень много. Но я тебе их объяснять не буду, ты их все равно не поймешь, – и хитро прищурился.
Дед в очках еще больше развеселился.
– А я с бутылочкой к тебе вечером загляну, хочешь не хочешь, а все у тебя выведаю.
Николаич довольно улыбнулся.
– Ладно, так и быть, заходи. Я тебе еще кое-что расскажу. Кстати, ты знал, что если подняться на гору Тарно, которая рядом с горой Лысухой, и загадать желание, то оно обязательно сбудется?
– Слышал, конечно, но сам не пробовал. А ты?
Николаич многозначительно кивнул.
– Было дело. Как-нибудь расскажу.
Янка тоже слышала про эту гору, и она вдруг поняла, что обязательно попробует подняться на нее. Тем более, что поезд шел в ту сторону, и Янка точно знала, какое желание загадает.
3. Светлицкий
Самолет мягко коснулся бетонной полосы и покатился, постепенно снижая скорость. Голос стюардессы жизнерадостно зажурчал в динамиках:
– Уважаемые пассажиры! Наш самолет совершил посадку в аэропорту города Санкт-Петербург…
Минут через пятнадцать Светлицкий уже входил в здание аэропорта Пулково, которое в обиходе называли «Пять стаканов». Почти сразу же к нему проворно подбежал молодой человек в модном двубортном пиджаке с золотыми пуговицами и заулыбался.
– Здравствуйте, Андрей Сергеевич! Как долетели? Давайте вашу сумку. Другого багажа у вас нет? Получать ничего не нужно? Тогда пойдемте, я машину на стоянке оставил.
– Костя, не тарахти так, у меня что-то голова раскалывается.
– Так может таблетку дать? У меня в машине есть…
Андрей Сергеевич только рукой махнул.
– Не надо. Давай докладывай, что нового за эти дни.
Костя мигом стал серьезным и, понизив голос, сказал:
– В Епифани убили вашего знакомого, Берсенева.
– Знаю, – кивнул он. – Еще что?
Костя открыл заднюю дверь темно-синего «Кадиллака» и подождал, пока Андрей Сергеевич устроится на светлом кожаном сиденье, потом обошел машину и сел за руль. Завел мотор и, поймав в салонном зеркале взгляд своего пассажира, сообщил:
– Максу карельскому кто-то звонил, поручил человека забрать из какого-то лесного поселка. Шалговаара что ли, я не очень разбираюсь в этих чухонских названиях.
– А кто звонил?
– Неизвестно. Вроде из Феодосии был звонок.
– Вы телефон Макса слушаете, что ли?
Костя пожал плечами.
– Мы же не можем полтора зеленых «лимона» без присмотра оставить.
– Узнает, предъявит вам. Я отмазывать не буду.
Костя ничего не ответил и включил передачу. «Кадиллак», как большой корабль, медленно выплыл со стоянки и выбрался на шоссе, где резко прибавил скорость. Светлицкий надолго задумался.
Он давно уже убедился, что абсолютное большинство людей не способно выстроить протяженные логические цепочки и путает причины и следствия. Винить их в этом нельзя – против отдельно взятого человека работает мировой механизм, задача которого состоит в стандартизации мышления, его упрощении.
Средний человек убежден, что цель и смысл жизни в том, чтобы обеспечивать продолжение этой самой жизни, но даже не отдает себе отчет – зачем. Он с детства уже запрограммирован своим окружением, в него заложено столько конструктов, что он не в силах в них разобраться. И даже не пытается этого делать, довольствуясь существующим порядком.
Практически все свои усилия он направляет на улучшение материального положения, искренне веря, что в удовлетворении чувственных желаний и есть смысл бытия. Люди тратят время, ресурсы, финансы на то, чтобы обладать как можно большим количеством вещей – но не понимают, что пытаются заполнить бесконечную пустоту. В которую потом и уходят, так и не поняв, зачем они были здесь, но в полной уверенности, что все правильно, что так и должно быть.
Они привыкли ставить себя в центр жизни и все измерять относительно своего ограниченного ума. И не могут осознать такой простой вещи – мир сотворен цельным, законченным произведением Мастера. В нем одновременно пребывают Адам первый и Адам последний. И перед Мастером они стоят здесь и сейчас, как любой другой человек.
Но Мастер спит. Он шесть дней работал, а на седьмой посмотрел на результат и решил отдохнуть. Уснул и спит. До Восьмого дня. В Книге написано это, но мало кто понимает. Все уже здесь – не вчера, не завтра, а сейчас. Одновременно. Время – одно. Относительно спящего Мастера. Он все сделал так, как посчитал нужным. Каждому дал свободу стать Мастером и творить самому. Но люди выбрали рабство и стали тварями.
Много лет Светлицкий не понимал этого. Считал своей задачей хранить время, объединяя прошлое, настоящее и будущее. Пока не пришло понимание, что все на самом деле не так. И теперь он должен поступить в соответствии со своим пониманием. Он не всемогущий. Он всего лишь один из посвященных. Но сейчас он может изменить этот мир и должен это сделать.
Надо просто признать, что Мастер просчитался. Его план был блестящим, намерения – самые лучшие, реализация – безупречна. Но все испортил завистливый подмастерье, когда Мастер уснул. И пока он спит, ничего не изменится. Мастер проснется, если только рухнет этот мир, его творение. Лестница, некогда открывшаяся Иакову, уже давно просто пожарный выход. И свое предназначение Светлицкий видел так – он должен остановить этот безумный бег в пустоту.