Время падать, время летать
Шрифт:
Мне вдруг захотелось рассмеяться — смехом близким к истерии. Я часто мечтала о том, что весь окружающий мир исчезнет и меня наконец оставят в покое.
Я добилась своего — мир исчез. Но легче не стало.
— Значит, ждем полуночи, — неприязненно бросила Блейз. — Мы же в полночь должны вернуться в Альграссу, так?
Я кивнула. Блейз развернулась и ушла, пробормотав что-то насчет голода и кучи еды, которая скоро испортится. И еще что-то насчет богачей, которым «конечно же, на такие мелочи плевать». Я прикрыла глаза. Хотелось бы верить, что голод станет самой большой нашей проблемой —
Хотелось бы. Но не верилось.
Минуты ожидания превратились в часы. За пределами школы по-прежнему было тихо: никто из обитателей Бездны не торопился наносить нам визит. В школе тоже стояла тишина — ученики отчего-то разговаривали негромко, полушепотом, словно боясь кого-то спугнуть. Мистер Ронас и мистер Моррис живо что-то обсуждали у дальней стены, мисс Гейс нервно дергала себя за кудряшку. Она носила одну и ту же прическу, которая совершенно ей не шла — круто завитые локоны, из-за которых напоминала барашка. Малкович и вовсе сидела одна в кабинете и постоянно смотрела в окно. Однажды, когда я проходила мимо открытой двери, мне показалось, что я слышу слова молитвы. Впрочем, даже если так… могла ли я ее винить?
Для многих находящихся здесь произошедшее стало настоящим шоком. Пока одни храбрились, другие, судя по застывшим лицам, искусанным губам и полукружьям ногтей, отпечатанных на ладонях, проигрывали схватку охватившему их ужасу. Прислушавшись к своим внутренним ощущениям, я с некоторым удивлением поняла, что не чувствую страха. Впрочем, стоило ли удивляться? Читая дневники Алексии Атрейс, я не раз задавалась вопросом — каково это, увидеть магию? И, конечно же, представляла, как, попав в Бездну, становлюсь сильной чародейкой или умелым руническим магом, как Джувенел — супруг Алексии и мой предок. Как уничтожаю врагов одним лишь взмахом руки, как твари Бездны падают обезглавленные, сраженные сотканным из воздуха клинком.
Эти фантазии, быть может, и были глупы, но… они странным образом меня спасали. Помогали не задохнуться от тоски и на короткое время избавиться от ощущения, что я — просто муха, угодившая в паутину. Паук не придет, но и выбраться из ловушки шанса не будет. Вот только фантазии всегда проигрывают в столкновении с реальностью. Они не спасут меня, если…
Нет, об этом думать нельзя. Даже если это не бред воспаленного рассудка, даже если не очень странный и несомненно кошмарный сон… Если началось Слияние — мы это исправим. Алексия смогла, и мы сумеем. У меня есть ее дневники, есть подробное описание ритуала. Нужно только вернуться домой.
Нужно только дождаться полуночи.
Глава третья
Полночь наступила.
И наступила давным-давно.
Я сидела в каком-то оцепенении. Мистер Моррис принес в библиотеку еду и разложил ее на столе, но никому кусок не лез в горло. На всех нас будто набросили паутину, которая поглотила все звуки. Я слышала лишь тяжелое дыхание и изредка — чей-то сдавленный всхлип.
У дальней стены беззвучно плакала малышка Шани. Ей в этом году исполнилось четырнадцать лет, но из-за огромных распахнутых глаз и кукольного личика она выглядела на двенадцать. Почему-то больше всех мне было жаль именно ее. Шани усердно училась, перескочила целый класс и была умнее доброй половины присутствующих, она была милой и никогда никого не задирала — наоборот, ей, малолетке, приходилось доказывать остальным, что она заслуживает их уважения. И чем это закончилось?
Она оказалась в Бездне. Все мы оказались здесь.
Нарушила тишину Хелена. Она любила говорить за всех, и обычно ее замашки «королевы школы» меня раздражали. Но только не сейчас. Сейчас я была рада, что нашелся кто-то, кто осмелился озвучить то, что крутилось в голове каждого из нас.
— Почему мы не переносимся в Альграссу? Если это действительно Бездна, в которую нас перебросило Слиянием, то почему, черт возьми, мы не переносимся в Альграссу?
— Мисс Доннован, я очень прошу вас не выражаться, — мягко сказал мистер Моррис.
Она была недостаточно напугана, чтобы огрызнуться, но достаточно напугана, что вскинуть голову и, чеканя слова, спросить:
— Вы говорили, что мы во всем разберемся. Если два века спустя Слияние вернулось, как утверждает Рыж… Лекса, то мы должны были вернуться в Альграссу в первую же полночь. Почему этого не происходит?
— Я не знаю, мисс Доннован. Как и вы, я лишь жертва обстоятельств. Возможно, правила изменились. Возможно, нас перенесет с рассветом. Я не знаю. Нужно просто подождать.
— Просто подождать? — эхом отозвалась Блейз. Голос ее звенел от напряжения. — Просто сидеть на месте и ждать, когда твари Бездны придут за нами?
Кто-то снова всхлипнул — уже куда более отчетливо. Девушка у боковой стены плакала, спрятав лицо в ладонях.
— Мисс Морена, вы пугаете друзей. — Голос мистера Морриса стал жестче.
— У меня здесь нет друзей, — отрезала Блейз. — И, если на то пошло, их пугаю не я. Их пугает правда. — Она вдруг повернулась и посмотрела мне прямо в глаза. — Как ты там говорила, Лекса? Правда нас спасет?
Она усмехнулась. Ну хотя бы Рыжей не назвала.
— Да, Рыжая, что скажешь? — охотно включился в игру Берджи. Он будто бы улыбался, хотя эта улыбка больше походила на оскал. И глаза смотрели зло. — Ты же у нас главный знаток Бездны, Слияния и всей этой прочей дури. Ну давай, расскажи нам!
Теперь уже несколько человек смотрели на меня в упор, словно это именно я была во всем виновата. Я молчала.
— Так я и знал, что ты ничего не стоишь, — выплюнул Берджи. — Ты просто дешевка.
— Мистер Хайд!
Я понимала, что Берджи просто нужно сорвать на ком-то свою злость — его щит, за которым он прятал страх. Потому что боялся каждый из нас, просто каждый справлялся со страхом по-своему. Кто-то выплескивал его, как плачущая в углу девушка, а кто-то скрывал.
Будь я Хеленой, Блейз или той же Шани — она никогда не давала себя в обиду, несмотря на юный возраст, — я бы точно нашлась с ответом, который поставил бы Берджи на место. Но я была собой. И я съежилась под этими взглядами. Опустила глаза, заслужив презрительные смешки. Да, их было немного — большинству сейчас было не до обычных школьных разборок. Но отчего-то мне представлялось, что с лица моего стекает грязь.