Время перемен (сборник)
Шрифт:
— Вы соблюдаете этот этикет для каждого вновь прибывшего? — спросил Мантелл.
— Для каждого, без исключений.
Повинуясь сигналу фотореле, дверь плавно скользнула в сторону. Три человека ожидали Мантелла в кабинете, убранном словно для приема Президента Галактической Федерации.
Один из них — немолодой сухощавый человек в белом смокинге, с очень усталым лицом, буквально изрытым крошечными ямками. «Должно быть, это Эрик Хармон, отец психопробы», — подумал Мантелл. Справа от ученого стоял рослый, свирепого вида мужчина в театральной,
А третьей была девушка с лиловыми, как рубаха на Зурдане, волосами и глазами цвета бело-голубых солнц, сияющими словно бриллианты. Она казалась лучшим украшением богато убранного кабинета.
— Вы Джонни Мантелл, не так ли? — спросил Зурдан. — Вы прибыли сюда в поисках убежища? — Его голос, как и следовало ожидать, был густым и басистым.
— Да, это так, — подтвердил Мантелл.
Зурдан повернулся к доктору Хармону, который стоял, раскачиваясь на своих слоновьих ногах. Он был похож на сморщенную черносливину.
— Эрик, я полагаю, ты возьмешь мистера Мантелла в лабораторию и проведешь обследование в полном объеме, — Зурдан в упор глянул на Мантелла и добавил: — Конечно, вы понимаете, мистер Мантелл, что эта вынужденная мера предосторожности — часть нашей повседневной работы.
«Мистер…» Бывший бродяга, к которому никто не обращался иначе, как «эй, ты!», целых семь лет! Мантелл коротко кивнул:
— Понимаю!
— Вот и отлично. Идите.
Мантелл проследовал за стариком Хармоном в сопровождении охранника.
Проходя мимо инкрустированного золотом косяка двери, он услышал низкий рокочущий бас, отвечавший на какое-то тихое замечание девушки:
— Да, наверное… Но с ним, скорее всего, все будет в порядке, вот увидишь.
— Надеюсь, мы его не прикончим, Бен, — сказала девушка громко. — Пожалуй, он мне нравится.
Дверь за ними захлопнулась, и разговор оборвался.
Мантелла ввели в хорошо оборудованную лабораторию. В самом центре возвышалась психопробная установка, похожая на громадного паука. К ней были подключены электроэнцефалограф старой модели и разные мудреные приборы, незнакомые Мантеллу. Возможно, это какие-то новые хармоновские устройства. Два ассистента провели Мантелла к кушетке и привязали ремнями.
Хармон надел ему на голову металлический колпак зонда. Он был холодным и твердым. Мысль о том, что один неверный поворот рычажка может повредить его мозг и вызвать путаницу в восприятиях, не давала покоя.
Глаза Хармона возбужденно горели. Старческими, похожими на клешни руками он коснулся эмалированных кнопок пульта управления и улыбнулся:
— Полагаю, вы не откажетесь рассказать мне немного о себе, мистер Мантелл.
Мантелл сжал челюсти, когда вдруг всплыли старые, давно забытые болезненные воспоминания. Он проговорил усталым голосом:
— Я
Пока он говорил, Хармон возился с установкой, поглядывая через плечо Мантелла на видеоэкраны, на которые с помощью осциллоскопа проецировались кривые биоритмов мозга.
— Как-то утром, идя с пляжа, где собирал ракушки, я…
В его мозгу что-то грохнуло, словно ударил десятитонный пресс.
Показалось, что полушария мозга раскололись на части, будто в его череп вонзился гигантский скальпель.
К счастью, приступ острой боли продолжался недолго — его сменила ноющая тоскливая мигрень. Мантелл открыл глаза и посмотрел на старого Хармона, который внимательно глядел на аппаратуру.
— Что случилось? — спросил Мантелл.
Хармон виновато улыбнулся:
— Небольшая ошибка в калибровке, не больше. Приношу вам искренние извинения, молодой человек.
— Надеюсь, доктор, больше не случится ничего подобного, — содрогнулся Мантелл.
Как-то странно взглянув на него, Хармон произнес:
— Но вас уже обследовали. Это длилось не более пятнадцати минут. Вы все это время спали.
Пятнадцать минут! А ему показалось, что прошло всего пятнадцать секунд! Мантелл потер ноющий лоб. Вдруг что-то яростно запульсировало в голове на уровне его бровей, еще немного — и он начал бы сдирать кожу со лба. Он крепко прижал руки к голове.
Сзади густой бас Бена Зурдана спросил:
— Он в сознании?
— Только что очнулся. Он упорно погружался в своеобразный стресс, который я не смог преодолеть. Чуть усилю давление — он сразу приходит в сознание.
— Используйте все свое мастерство, Эрик, — прогудел Зурдан. — Вы же не новичок. Если вы еще раз допустите подобную ошибку, мы поручим проведение психопробы одному из ваших ассистентов. Мантелл, вы можете встать на ноги?
— Не знаю, — неуверенно сказал Мантелл. — Попробую…
Он сполз с кушетки, лаборатория плыла перед его глазами. Но он почувствовал, что начал выбираться из состояния шока.
— По-моему, со мной все в порядке, — сказал Мантелл. — Боль проходит, но я еще не оправился полностью.
— Ничего, оправитесь, — гулко хохотнул Зурдан.
— Что, уже кончили?
— Да, вы абсолютно чисты и нам годитесь. Идемте в мой кабинет, немного поговорим о жизни на Стархевене.
Слегка пошатываясь, Мантелл последовал за этим властным верзилой в его роскошно обставленный кабинет. Зурдан растянулся на покрытой пенящейся тканью кушетке, специально сконструированной на его огромную фигуру, и небрежным жестом указал Мантеллу место напротив.
— Выпьем? — предложил Зурдан.
Мантелл кивнул, стараясь не обнаружить свое нетерпение, и Зурдан нажал кнопку, спрятанную в спинке кушетки. Из угла комнаты к ним выкатился изящный портативный бар и остановился прямо перед Мантеллом.