Время перемен в 2096
Шрифт:
– Хорошо поёшь, – сказал Прохор.
– Спасибо.
– Я пошутил. Смотри по сторонам. Безопасность. Если встретим тут бандитов, не щадим их, понятно?
– Почему? Что это значит? – спокойно ответил я.
– Для них ты – враг навеки, если оказал сопротивление. Фанатики. Тут таких много. Военное положение. Всякое может произойти.
Мы шли вдоль серых молчаливых коробок, на стенах которых красовалась свежая краска – стёрты граффити художников. Пыльно-серая краска главенствовала над людьми. Каждый чувствовал токсичный
– Я слышал, люди от депрессии стали разрисовывать эти дома. Флешмоб «Добавь красок», – с умным видом сказал Александр.
– Чем закончилось? – спросил Прохор.
– Как видишь.
– Неужели они не понимают, что нельзя так поступать с творчеством, – возмущенно произнес я.
– Где были вы?
«А ведь он прав. Интересно, эта проблема актуальна для всей Конфедерации?»
– Видимо не там, где нужно. Как и многие остальные, – твердым голосом ответил я, – И всё же должен заметить, что полную свободу творчества допустить нельзя.
– Почему? – спросила Лиза.
– Потому что иначе каждый сосед сможет рисовать на моей двери, что захочется. Не исключено, что мне понравится его творчество. Но мне может быть неприятно, что вопреки моей воле кто-то изрисовал мою собственность.
– Да, не так всё просто, но почему-то именно в нашей Конфедерации люди не видят проблемы в обилии серых домов. Потом удивляются, почему у нас больше всего самоубийств и людей с депрессией, – поправив очки, сказал Александр.
– Надо воспитывать себя, и не будет депрессий! – плюнул на асфальт Прохор, – Каждый сам должен решать свои проблемы. Мне эти психологи не нужны, – сказал он, приподняв подбородок.
– Если бы человек был бы настолько сильным, нас окружал бы другой мир, – ответил Александр.
– Говори за себя, – поджал губы Прохор.
– Ребята, смотрите, какие красивые тачки! – сказала Лиза.
По дороге проезжали шестиколёсные беспилотные «луноходы», предназначенные для разведки, а также автобусы с военными в синей форме, вооруженными ружьями для борьбы с дронами. У каждого вооруженного диссидента были современные очки, которые способны отобразить тепловую карту для обнаружения противника.
– Вот это парад! Сколько же их, – крикнул случайный прохожий.
– Какие красивые! – не выдержала Лиза.
– Кстати, довольно неплохая концентрация ресурсов, – заметил я, когда смотрел на военную технику.
– Наверное, видали и больше? – кричала Лиза, чтобы быть услышанной.
– Да. А людей здесь много?
– Сто тысяч, и все как на взводе, – сказал Прохор, – Читал сегодня в местных новостях. Центральный комитет объявил курс на подавление оппозиции. Мы готовы дать им бой!
Мы шли по городу-муравейнику, полному движения и надежды. То и дело слышались песни горожан, идущих в колоннах: «Мы за реальность, не расслабляйся, при-со-е-ди-няй-ся!».
– Они за реальность, но и против новых технологий никто открыто выступать не собирается, – размышлял вслух Александр.
– Да, сложная ситуация, мать её, – Прохор плюнул в сторону, – Комитет продвигает новые технологии, а люди восприняли это как навязывание. Удобно говорить: «Мы за прогресс», при этом не переставать грабить население, лгать, запрещать митинги, шествия, собрания. Удобный предлог: «Оставайтесь в вире, где есть работа и куча развлечений». В реальности же всё разворовано и убито к чертям, – гневался он.
– Я хотел бы извиниться перед тобой от лица власти, но люди, которые сейчас там, теперь не имеют ко мне никакого отношения. Я правда не знал, что ситуация настолько плоха, – вздохнул я.
– Не оправдывайся. Пока мы живы, надежда есть, – сказал Прохор.
Зайдя в плохой квартал, ребята тут же стали центром внимания нищих, которые обступили со всех сторон молодых людей и принимали страдальческие позы.
– Подайте на нетфон-23, ребята! Не дают работать без подключения к сети, – сказал обездоленный.
Ускоряя шаг, мы зашли в подворотню, окруженные тишиной и мусором.
– Пластиковый мусор. Символ человеческой расточительности, а также… – не успел договорить Александр.
Тут, совершенно неожиданно для нас, каждый из них получил удар в голову тяжелым предметом, которые появились будто из ниоткуда.
– Это удушающие дроны! Рррх… – крикнул Прохор, задрав голову.
Металлические пауки вывалили пучки ниток, которые присосались к шеям ребят. Они упали на колени и стали пытаться разорвать нитки. Никто не мог прийти к ним на помощь. Большинство горожан было на центральных улицах города. Воодушевленные грядущей битвой, они покинули свои захламленные квартиры и серо-черно-белые кварталы.
Сверхпрочная ткань ослабила хватку, и дышать стало легче. Трое мужчины в масках и чёрных спортивных костюмах направили свои пистолеты на обездвиженных людей. Один из бандитов, самый спортивный, встал поближе к ребятам, чтобы поставить свои условия.
– Эй, скитальцы, – рявкнул он, – Мы здесь проблем не хотим, понятно? Мы возьмём ваши вещи, и вы пойдёте дальше. Или мы вас убьём, нам это не трудно. Руки за спины! – сказал он и нажал на сенсорную красную кнопку, вшитую в запястье, после чего дышать нашим героям стало ещё труднее.
Мы подчинились. Секунды тянулись медленно. Казалось, это конец. Я увидел, что и Прохор, и Лиза, и Александр, смотрят в землю. Я кивнул головой так, чтобы Прохор, сидевший в пяти метрах от него по правую руку, заметил это. Мужчина выпрямился и стал смотреть в глаза одному из бандитов.
– Без проблем. Подойди, обыщи меня. У меня в карманах много денег и сладости. Я в прошлом был важным человеком, поверь мне, – уверенным голосом сказал я главарю.
– Сам себя обыщи.
– Хорошо.