Время перемен. Том 2
Шрифт:
Войско выглядело жалко. Совсем не то, что он представлял себе когда-то. И особенно плачевно выглядела его рота — они держались, но без нормального сна три дня кряду были вялыми и невнимательными. Вдобавок они не снимали доспехов и некоторым натёрло так, что они еле шли. Двое жаловались на зуд в ботинках, четверо сильно стоптали ноги и хромали. Нужен был отдых. Де Куберте хмуро взирал на свою роту, одну из лучших в полку, постепенно превращающуюся в развалину. «Даже самые лучшие солдаты начнут выбывать из строя, если не
Тогда Жерар решил, что сам скажет обо всём маршалу, ведь всё указывало на то, что командиры полка боятся высказываться. Он недоумевал — неужели целый полковник может быть трусом? Похоже было, что может. Не вояки, а какие-то покорные овечки, исполняющие только то, что скажут. В военном трактате, что читал Жерар, говорилось: командиры должны предоставлять вышестоящему офицеру как можно больше сведений, чтобы он мог принять верное решение. Но, похоже, в этой армии подобных принципов не придерживались. Или маршал и так прекрасно знал о состоянии всех полков? Как ни неприятен ему был маршал, но молчать больше не представлялось возможным.
Каким образом рота доковыляла до вечера, граф не понимал, но они выдержали и готовились снова заступить в дозор.
В штабе царило возбуждение. Ближние разъезды засекли разведчиков врага, и теперь все активно обсуждали, где и как можно перехватить их. Впрочем, обсуждали генералы с маршалом. Остальные внимательно слушали и старались уловить, куда ветер дует. В этот раз маршал обошёл пристальным вниманием молодого графа. Но графу пришлось всё же перевести это внимание на себя, когда совещание завершилось:
— Господин маршал, у меня к вам обращение.
По толпе полковников пошло шевеление, Жерар взял на себя смелость и протолкнулся вперёд.
— Говорите, не тяните время, — раздражённо ответил маршал.
— Восьмая рота третьего полка Лемэса нуждается в отдыхе. Они не спали уже три дня.
— Сколько дезертиров они поймали в последнюю ночь?
— Двенадцать.
— Хотите сказать, они не спят ночами? Куда, в таком случае, делись ещё два человека?
Жерар не ожидал такого поворота беседы. Де Ветт сразу же заставил его опрадываться, графу нечего было ответить на это.
— Чего молчите, Сарвуазье? Сами вызвались говорить, так отвечайте, чёрт вас дери!
Молодой граф кипел внутри, ведь он хотел, как лучше, а сейчас его выставляли посмешищем перед всем штабом.
— Не знаю. Вероятно, ушли через болота и там погибли.
— Как они ушли через болота, если рота охранения не спит всю ночь?
«Сам посиди ночь на болотах, поймёшь, что там дежурить нельзя, старый ты хрен», — Жерар опять смолчал, сдерживая эмоции.
— Лучше нужно выполнять свою работу, вам не кажется? Что же касается еженощного дежурства, благодарите министра де Крюа, это ведь он назначил роту на такую работу.
Тут де Сарвуазье не выдержал:
— Они ловили дуэлянтов в городе, и не вся рота, а только часть. Здесь же мы ищем и дезертиров, и дуэли, причём всей ротой, каждую ночь, без продыху!
Весь шатёр замолчал.
— Если вы не знали, молодой человек, в мирное время дезертиров не бывает, — проскрипел маршал.
Жерар решил не ослаблять натиск:
— Как бы там ни было, прошу дать роте отдых, и прошу сделать это незамедлительно.
— Приказ самого министра вы предлагаете проигнорировать?
«Какой приказ? Сдохнуть ещё на марше от бесконечных дежурств? Опять ты пытаешься сбить меня с толку? Ну нет уж».
— Я нахожусь здесь, как куратор министерства и приказ де Крюа помню. Он не таков. Но все в этом шатре знают, кто командует восьмой ротой, и все знают, как вы относитесь к этому человеку! Или вы даёте отдых, или министру станет известно, что здесь происходит.
Офицеры в шатре оторопели. Лицо маршала скривилось, он желчно выдавил из себя:
— Станет известно, да? Уверен, что до конца войны доживёшь, щенок?
— Доживу, или нет — не важно. Он узнает всё, так или иначе, и узнает уже завтра, если сегодня роте не дадут отдых. Говорю вам, как служащий министерства.
Граф развернулся, протолкался сквозь толпу и покинул штаб. От нахлынувшей ярости руки его подрагивали. Жерар не понимал, откуда взялись все эти слова, но его преподаватель риторики явно удивился бы.
Маршал постоянно поддевал де Сарвуазье, проклятая погода, доспех, дежурства, дуэль, на которую он пошёл исключительно из-за приказа чёртова первого министра — всё это смешалось в кучу и привело к такому вот бесконтрольному словоблудию.
Проклиная всех и вся, граф вернулся к роте и приказал слуге:
— Разложи палатку как следует, сегодня спим тут. Да разведи костёр, мне надоело мёрзнуть каждую ночь.
Сержанты и офицеры смотрели на него с завистью и толикой пренебрежения, мол, нам опять мёрзнуть в ночь, а ты тут будешь нежиться в палатке. Но слуга не ослушался, а, наоборот, волком глядя в ответ на окружающих, начал споро возводить палатку.
Ещё несколько минут это немое противостояние продолжалось, затем пришёл капитан и громогласно объявил:
— Рота, разложить палатки, приготовиться на ночлег, ужин после седьмой роты!
Удивление и облегчение отразилось на лицах солдат, а де Куберте подошёл к Жерару и прошептал:
— Ты чего в штабе устроил? Думаешь, де Ветт оставит это так? Теперь жди от него подлянки…
— Дядя, разве он не строил вам подлянок раньше? Ещё пару дней такого дежурства, и ваши солдаты сгниют заживо от этой сырости.
Судя по виду капитана, он хотел ответить что-то резкое, но осёкся в последний момент: