Время побеждать. Беседы о главном
Шрифт:
Е. ЧЕРНЫХ: — На каком фоне должны появляться эти потребности? На фоне того, что обществу становится жить хуже? Или общество живет все лучше и предъявляет все более высокие требования к действительности?
М. ДЕЛЯГИН: — Это суровый вопрос. Это вопрос о демократии.
Чтобы изобрести сковородку с тефлоновым покрытием, мало иметь миллион разгневанных домохозяек — нужно иметь фундаментальные исследования.
А это вещь не рыночная. Фундаментальная наука непредсказуема: вы десятилетиями выбрасываете безумные деньги на ветер и не знаете, принесут ли они
Нерыночным видом деятельности человек может заниматься только под страхом смерти, к сожалению. Как только кончилась холодная война, технологический прогресс драматически затормозился. Идет коммерциализация новых технологических принципов, придуманных тогда, но новые технологические принципы не создаются, потому что фундаментальная наука стопорится.
Как только любому нормальному человеку предлагают повысить потребление завтра или же в неопределенном светлом будущем, он выбирает завтра — и на этом заканчивается фундаментальная наука.
У нас в стране случилась и продолжается социальная катастрофа, и наука погибает от этого. Однако в развитых, благополучных обществах она погибает также. Эти общества выбрасывают сотни миллиардов на фундаментальные исследования, но в основном это исследования с заранее известным результатом. Фундаментальная наука как поиск неизвестного сильно ограничена в своих возможностях.
К сожалению, от хорошей жизни новые потребности не рождаются. Они рождаются от проблем, от страха, от уязвленного самолюбия. В хорошей жизни мне нужна новая модель сотового телефона, повышение быстродействия моего компьютера, более сладкая каша на завтрак. А вот путешествия во времени, достижения скорости света, полностью бесплатной энергии мне не нужно, потому что ради достижения этих результатов мне придется ограничить мое сегодняшнее потребление, а ради чего я на это пойду, если мне ничто не грозит? Лучше я эти деньги положу в карман и заплачу инструктору по аэробике.
С другой стороны, мне просто страшно, ибо любое научное достижение можно использовать во вред.
Е. ЧЕРНЫХ: — Общество какой страны сейчас наиболее подготовлено к технологическому прорыву?
М. ДЕЛЯГИН: — Наше общество: мы верим в чудеса, причем потому, что умеем их делать.
А фундаментальная наука — проблема всего человечества. Китай и Индия привыкли копировать чужие достижения, а переход от копирования и улучшения к созданию чего-то принципиально нового — это качественный переход. Думаю, что китайцы, несмотря на некоторые особенности своей культуры, лет через пять, может быть, десять смогут этот барьер преодолеть. Потому что они с начала двухтысячных годов вкачивают в себя всех специалистов со всего мира, до которых они могут дотянуться. Они наращивают критическую массу интеллекта.
Американцы идут к этому с другой стороны. США — единственная страна мира, которая может создавать новые технологические принципы почти во всех сферах. У них сейчас отсутствует сверхзадача, но глобальный кризис эту задачу восстанавливает заново. Если не перед американским государством и обществом, то перед американскими управляющими элитами, которые являются одновременно и глобальными, и национальными. И они эту задачу могут поставить вместо американского государства.
Но гарантий успеха ни у США, ни у Китая нет.
А для массового творчества, для изобретательства лучшие условия, конечно, в США. Без вопросов.
Мы в России сегодня готовим, формируем повестку дня не нынешнему государству, а тому, которое сложится после системного кризиса. Мы, как царские инженеры, которые разрабатывали план ГОЭЛРО для следующего поколения, зная, что в царской России его реализовать нельзя. Мы в аналогичном положении: мы работаем для следующего поколения управленцев, для следующей элиты, которая придет уже через несколько лет. И поэтому сегодня любое правильное слово — в строку.
26.11.2009
Заключение. Какой должна быть модернизация: семь «делягинских ударов» по бюрократии и нищете
Е. ЧЕРНЫХ: — Сегодняшний лозунг дня — «Модернизация всей России!» И лозунг это правильный.
М. ДЕЛЯГИН: — Да, лозунг очень правильный. Мы живем в стране абсолютно правильных лозунгов, которые верны практически всегда. И задача заключается обычно совсем не в том, что родить очередной правильный лозунг — они-то как раз рождаются обычно как-то сами собой, абсолютно непроизвольно. Их появление вызывает в памяти термин средневековых алхимиков: «самозарождение мышей в корзине с грязным бельем».
Так вот, задача заключается не в том, чтобы придумать правильный лозунг, а в том, чтобы не дать его заболтать. Вспомните «ускорение»: какой был правильный лозунг, а что из него вышло? Перестройка с демократизацией, со всеми последствиями. Вспомните, какой был прекрасный еще совсем недавно лозунг: «Инновации!» — и кто его помнит?
Модернизация — тоже очень правильный, интегральный, обобщающий лозунг, который включает в себя практически все желаемые сферы деятельности и означает «осовременивание».
Он означает, что мы должны от технологий, грубо говоря, 60-х годов перейти в технологии не 80-х и 90-х, а в худшем случае в технологии сегодняшнего дня. Желательно же перейти к технологиям дня завтрашнего.
Это касается не только технологий производства — это касается технологий образования, здравоохранения и всей общественной жизни. Нельзя забывать, что производственные технологии существуют не в социальном вакууме: они неразрывно связаны с технологиями управления и, шире, со всеми отношениями в обществе, начиная с семейных и кончая отношениями людей с государством.
Мы в Советском Союзе получили горький опыт, когда самые современные технологии, до сих пор опережающие время, которые придумывали наши гении из науки и ВПК, а незначительной частью уворовывали у Запада гении иных профессий, имплантировались в устаревшую, заскорузлую, закостенелую систему управления.
И эта система управления их отторгала.
Помните, были записи концерта Высоцкого в НИИ? Не задумывались, почему именно в НИИ, а не на овощебазе?
Потому что физические НИИ, которые работали на оборону, на обеспечение безопасности всех и вся, были самыми свободными местами в нашей стране. Еще в «шарашках» во времена Сталина заключенные специалисты в ряде случаев не только ели и одевались лучше, чем люди на свободе — они еще гораздо свободнее себя ощущали, как это ни парадоксально. Хотя, конечно, далеко не во всех «шарашках».