Время Путина
Шрифт:
Я считал, что главные события будут происходить в Абхазии. Мне всегда казалось, что Южная Осетия ничего не значила для России. Даже тогда, когда там стала усиливаться напряженность, я думал, что это блеф и можно все остановить. Я совершил эту ошибку» [460] .
Не только грузинское руководство, но и все те, кто оказывал покровительство и поддержку режиму М. Саакашвили, крайне преувеличивали возможности и силу новой грузинской армии. Да, конечно, Грузия создала в период с 2004-го до лета 2008 года достаточно сильную контрактную армию. У армии имелось много оружия, полученного из разных стран. Были даже излишки оружия, и не для всех полученных танков у грузинской армии хватало вполне подготовленных экипажей. В 2007 году военный бюджет Грузии достиг 1 миллиард долларов, и его предполагали увеличить в полтора-два раза в 2008 году. В западной печати грузинскую армию рекламировали как «лучшую на постсоветском пространстве». Это, конечно, было не так. Армии Казахстана, Белоруссии
460
Liberation. 2008. 26 августа.
Как историки, так и военные эксперты хорошо знают, что сила армии зависит не только от количества и качества вооружения, но в еще большей степени от умения и готовности вести войну и нести связанные с войной тяготы и потери. В Грузии нет серьезных военных традиций и нет опыта длительных военных действий. До сих пор грузины как нация не проявляли таких склонностей и способностей к опасной профессии воина и солдата, какую проявляли на Кавказе в последние двадцать да и в последние двести лет чеченцы или дагестанцы. Этих способностей не утратили и русские. С помощью американских, турецких и израильских инструкторов Грузии удалось подготовить несколько тысяч очень хороших бойцов спецназа. Солдаты-контрактники в первые два-три дня конфликта воевали хорошо, хотя и очень жестко, а временами даже жестоко. Но у Грузии не оказалось хорошо подготовленного офицерского и тем более генеральского корпуса. Подготовка хорошего офицерского корпуса требует 20–30 лет целенаправленной работы. Россия продолжает в этой области работу, которая велась еще в императорской России и в СССР. Но у Грузии нет еще ни военного сословия, ни военной элиты.
Как грузинские руководители, так и все те, кто опекал Грузию и помогал ей создавать армию, понимали, что Россия не будет просто наблюдать за их силовыми акциями в Южной Осетии и в Абхазии. Рассматривались и изучались различные сценарии ответных действий России. Было очевидно, что для поддержки Южной Осетии и Абхазии из России начнут прибывать сотни, а то и тысячи добровольцев — в том числе от осетин и других народностей Северного Кавказа, от казаков. Однако грузинская армия и спецслужбы Грузии надеялись как-нибудь справиться с решением этой проблемы.
Наихудшим сценарием, который рассматривался и в грузинском руководстве, и в каких-то экспертных группах в США, и в странах Европы, была перспектива прямого вмешательства России и ее Вооруженных сил.
Как военное руководство Грузии, так и Михаил Саакашвили не считали возможным противостоять российской регулярной армии и планировали после какого-то сопротивления отступить на исходные позиции. Изучая прецеденты, М. Саакашвили с особым вниманием прочитал и просмотрел все, что ему было доступно, о ходе и исходе советско-финской войны 1939–1940 годов. Советский Союз тогда воздержался от полного разгрома финской армии и Финляндии, так как эта страна в 1933–1940 годах пользовалась очень большой поддержкой Англии и Франции.
Даже тогда, когда российская бронетехника, пройдя через Рокский тоннель, разворачивалась в боевые порядки на окраинах Цхинвала, многие западные наблюдатели, эксперты и журналисты с надеждой писали и говорили о том, что Россия «не будет сокрушать Грузию», что «Москва ставит своей задачей восстановить статус-кво в Южной Осетии». Эксперт по России и профессор политологии в университете Инсбрука Герхард Мангот писал 10 августа в одной из австрийских газет: «Военное положение в Южной Осетии является очень запутанным, но первые оценки все равно возможны: в военной эскалации конфликта была заинтересована исключительно Грузия. Поэтому следует исходить из того, что военная операция позапрошлой ночью случилась по инициативе Грузии. На нынешнем этапе развития эскалации конфликта у России нет и не было иного выбора, кроме военных действий против грузинских формирований. Бездеятельность стоила бы России не только утраты лица, но и более существенных стратегических потерь. Это была бы не только потеря доверия к России в мятежных грузинских регионах, но и утрата веры в ее организационные возможности в центральноазиатском регионе. Кроме того, это укрепило бы позицию Саакашвили в Грузии и сделало бы через несколько месяцев вероятной военную операцию против Абхазии. При всем том российское руководство, бросая в бой свои воинские соединения, преследует минималистский вариант — восстановление прежнего статус-кво» [461] .
461
Der Standart. 2008. 10 августа.
Профессор Г. Мангот был совершенно прав в оценке целей и мотивов Саакашвили, он также ясно излагает мотивы и цели России. Но он недооценил решимости России не только восстановить статус-кво, но и исключить возможность какой-либо новой агрессии Грузии и против Южной Осетии, и против Абхазии. Было решено поэтому остановить продвижение российских войск к главным городам и к столице Грузии, но уничтожить все основные элементы ее военной машины. К российскому контрудару не был готов и грузинский генералитет. Как говорил на одной из пресс-конференций заместитель министра обороны Грузии Бату
462
Financial Times. 2008. 25 августа.
Сам М. Саакашвили комментировал разгром своей армии более эмоционально. «Как можно было остановить столь хорошо подготовленную операцию? Две тысячи танков под ложным предлогом вошли на нашу территорию. Остановить их было невозможно. Русские атаковали по всем направлениям. Все военные эксперты скажут вам: ни одна европейская страна, не только размером с Грузию, но и большего размера, как Польша, не может сопротивляться этим людям, когда они что-то решили. Только весь мир, сплотившись, мог бы изменить ситуацию» [463] . «Я никогда не думал, — говорил во многих интервью президент Грузии, — что русские вторгнутся в Грузию с таким количеством наземных войск». Михаил Саакашвили и люди из его окружения во всех этих заявлениях явно преувеличивали количество вошедших в Южную Осетию и в Абхазию российских войск. По общей численности вошедших в Южную Осетию и в Абхазию российских войск, а также количеству бронетехники российская сторона не имела сколько-нибудь заметного преимущества перед 33-тысячной и превосходно вооруженной армией Грузии. Настоящим шоком для грузинского руководства было не появление российских танков в окрестностях Цхинвала, а полный разгром всех военных баз Грузии на всей ее территории, подавление ее ПВО и уничтожение всех военных кораблей грузинского ВМС. Это было результатом действия российской военной авиации и Черноморского флота. Была уничтожена военная инфраструктура Грузии, и именно это вызвало испуг и панику в грузинских верхах, привело к параличу управления и к фактической капитуляции грузинских вооруженных сил.
463
Match. 2008. 21 августа.
Грузинское руководство явно просчиталось и в своих ожиданиях западной помощи, и прежде всего помощи от США. Уже на второй день войны Михаил Саакашвили напрямую обратился к НАТО и к США через телевизионный канал Си-эн-эн (CNN) с просьбой о помощи. «Сегодня это уже не только дело Грузии, — заявил грузинский лидер. — Это посягательство на Америку, на ее ценности». Позже он пояснял в интервью американскому журналу «Тайм», что он «никогда не рассчитывал на вмешательство вооруженных сил США, но ожидал, что Америка велит России сбавить обороты и прекратить эти действия» [464] .
464
Time. 2008. 22 августа.
Но ни Запад в целом, ни США в частности не были готовы, да и не собирались оказывать Грузии прямую военную помощь или просто чем-то угрожать России. Джордж Буш сразу дал это понять. Еще находясь в Пекине, он обратился сразу и к России, и к Грузии «остановить военные действия и вернуться к статус-кво 6 августа». Однако этот призыв был невыполним, ибо Цхинвал уже лежал в руинах и грузинские войска продолжали атаковать этот город.
Еще через день Соединенные Штаты отозвали из Грузии почти всех своих военных специалистов, оставив здесь только несколько человек из военной разведки. Самое большее, на что решились в данной ситуации США и НАТО, — это послать к берегам Грузии большой отряд военных кораблей с гуманитарной помощью на борту. Группировку НАТО в Черном море возглавили эсминец ВМС США «Макфол» и сторожевой корабль «Даллес». Здесь были также немецкий, польский и испанский фрегаты, а также несколько кораблей Турции. Готовился визит к берегам Грузии еще восьми военных кораблей. Разумеется, это была демонстрация военной силы, на которую Россия ответила позже, направив свои стратегические бомбардировщики и военные корабли к берегам далекой Венесуэлы.
О потерях сторон
Всякая война сопровождается разрушениями и потерями, которые нужно тщательно учитывать при оценке ее результатов. Однако даже в сентябре 2008 года потери сторон можно было определить только приблизительно, ибо данные о потерях являлись не всегда точными: в одних случаях они преуменьшались, в других преувеличивались.
Российская армия потеряла в «пятидневной войне» около восьмидесяти человек убитыми и около двухсот — ранеными. О потерях армии Южной Осетии и о потерях народных ополченцев и добровольцев точных сообщений в печати не было. Российские ВВС потеряли четыре самолета — три штурмовика и один бомбардировщик. Один из летчиков катапультировался и оказался в госпитале во Владикавказе. Двое летчиков ненадолго попали в плен, судьба еще двух летчиков в сентябре 2008 года была неизвестна. Неизвестно было число подбитых российских танков и БМП, а также число танков, БМП и САУ, которые вышли из строя во время стремительного марш-броска на Цхинвал.