Время Путина
Шрифт:
Нет смысла полемизировать со столь необъективными политическими наблюдателями. Либерализм Владимира Путина совсем непохож на примитивные либеральные схемы Гайдара. Путинский либерализм не заимствован также ни у Грефа, ни у Илларионова. В. Путин ясно сказал в своем послании: «…Нужно энергично наводить порядок и в других сферах, где есть избыточное государственное вмешательство. Хочу подчеркнуть — избыточное, речь только о нем идет».
Олигархический капитализм, который возобладал в России в 1996–1999 годах, являлся отнюдь не либеральным режимом. Это было паразитическое образование. Олигархи зарабатывали свои прибыли — и об этом лишний раз напомнил В. Путин в своем послании — на активах государства, будь то госсобственность или бюджетные средства. Эти прибыли создавались не в производстве,
Еще в самом конце 2000 года писатель и публицист Александр Рубцов писал: «Путину Россия досталась в уникальном состоянии: такого прорыва свободы здесь еще не было. Останется ли это в нашей истории эпизодом, или свобода наконец соединится с государством и правом и даст новое качество для развития страны? В новой цивилизации свобода — главный ресурс: интеллектуальный, творческий, информационный. Ее наличие не все решает, но дает шанс; ее отсутствие шансов не оставляет. Без нее можно создать “державу”, которая будет надувать щеки, но не будет иметь реально ни достояния, ни достоинства. Эта свобода возникла на противоходе после десятилетий небывалой, страшнейшей несвободы. За нее предыдущие поколения заплатили миллионами жизней, сломанных судеб и тотальным унижением. И в эту дорого оплаченную свободу мы въехали достаточно бескровно, счастливо миновав ряд опасных развилок. Путин укрепляет государство форсированными темпами. Вопрос: будет ли эта конструкция использована для обустройства свалившейся на нас свободы либо она станет инструментом личной и корпоративной власти подавления нормальной политической конкуренции?» [184] .
184
Знамя. 2001. № 1. С. 152.
Послание президента, а также ряд принятых после 3 апреля 2001 года решений показывали, что В. Путин хотел бы выбрать именно первый вариант развития для России, хотя именно второй вариант для многих был более приемлем и легок. Российское «экономическое чудо» возможно, однако создать для него необходимые условия и предпосылки очень трудно, усилия к этому должен приложить не один лишь Владимир Путин.
Глава седьмая
Экономические дилеммы и идеологические альтернативы
Конец олигархического капитализма в России
Какая система власти и экономики образовалась в России к концу эпохи Ельцина? Двухдневный семинар ведущих социологов России, проведенный в конце января 2001 года в Институте социологии РАН под руководством академика Татьяны Заславской, не смог дать ясного и приемлемого для всех ответа на этот вопрос.
Неудача ученых неслучайна, ибо то общество, которое возникло в нашей стране в результате соединения сталинского тоталитаризма и брежневского «реального социализма», горбачевской перестройки и ельцинских реформ, невозможно определить в относительно строгих понятиях социологии, политологии и экономики. Приходилось прибегать к более образным, но менее научным формулировкам.
Борис Ельцин говорил о создании в России «нормальной цивилизации». Анатолий Чубайс заявлял более конкретно о построении в стране «нормального капитализма ударными темпами». Егор Гайдар говорил более уклончиво о «молодом капитализме, который мы строим». Григорий Явлинский определял социально-экономический строй России как «номенклатурный капитализм», а Геннадий Зюганов — как «компрадорский капитализм». Александр Лебедь говорил о «диком капитализме» в России. Западный финансист и филантроп Джордж Сорос определял наш экономический строй как «грабительский капитализм», а Борис Немцов — как «бандитский капитализм»…
Но почти все соглашались с определением российской системы власти и экономики как «олигархического капитализма». Еще в 1998 году Г. Черников и Д. Черникова пытались описать и объяснить эту систему в своей книге «Кто владеет Россией? Олигархи — коллективный портрет». На обложке книги были помещены портреты Б. Березовского, А. Смоленского, М. Ходорковского, В. Потанина и Р. Вяхирева.
Утверждение в России режима олигархического капитализма все авторы относили обычно к началу 1996 года, когда на швейцарском курорте в Давосе, на Всемирном экономическом форуме дюжина самых крупных российских бизнесменов, главным образом банкиров, решила объединить свои силы, средства, информационные возможности и иные ресурсы, чтобы обеспечить переизбрание на пост Президента России Бориса Ельцина.
Сделать это удалось, хотя и с большим трудом, и государственная власть попала в большую зависимость от своих спонсоров. Олигархи сумели не только провести на многие важные государственные посты своих людей, но и самолично заняли в государственном аппарате несколько высоких должностей. Однако большинству из них такая публичность была не нужна, а может быть, даже опасна. Эти люди склонялись поэтому к созданию какого-либо постоянного консультативного органа, например «Союза экономического взаимодействия», своеобразного параллельного, «теневого» правительства. Однако из-за соперничества в рядах самих олигархов эта идея умерла еще на стадии проекта.
1997 год был временем не только наибольшего расцвета олигархии, но и наибольших раздоров в ее рядах. За обладание некоторыми привлекательными частями государственной собственности в экономике, в структурах власти и СМИ разгорелась «банковская война». Оппозиционная печать с негодованием писала тогда о «семибанкирщине», которая сеет смуту и разрушает страну. Но именно в это время Борис Березовский, претендовавший на роль «главного идеолога» олигархии, говорил об объединении крупного капитала и подчинении ему государства или о том, что государство должно стать «совместной собственностью» высших чиновников и крупного капитала.
Финансовая катастрофа 1998 года нанесла российской олигархии большой урон. Многие из самых крупных коммерческих банков не только пошатнулись, но и рухнули, а их президенты и владельцы оказались банкротами и в финансовом, и в политическом отношениях. Но многие выжили, так как сумели заблаговременно приобрести контрольные пакеты акций крупнейших промышленных предприятий и объединений, образовав огромные финансово-промышленные или промышленно-финансовые группы, «империи». Экономист Яков Паппэ называл их интегрированными бизнес-группами (ИБГ). После сложных преобразований и слияний в России выделилось к концу 1999 года примерно пятьдесят самых крупных бизнес-групп с разными составными частями, разными формами собственности и руководства, которые контролировали, по оценкам экспертов, от 60 до 80 процентов экономического потенциала страны.
В списках самых крупных и влиятельных лидеров российского бизнеса почти всегда можно было встретить имена Бориса Березовского, Владимира Гусинского, Романа Абрамовича, Анатолия Чубайса, Рема Вяхирева, Александра Мамута, Вагита Алекперова, Петра Авена, Владимира Потанина, Михаила Фридмана, Олега Дерипаски, Кахи Бендукидзе, Евгения Швидлера, Михаила Ходорковского, Владимира Лисина, Владимира Евтушенкова и некоторых других. Перечислять всех, как и названия их корпораций и бизнес-групп, нет необходимости. Показательно, что имена почти всех упомянутых выше лидеров бизнеса встречались в 1999–2000 годах не только в списках пятидесяти самых крупных российских предпринимателей, но и в списках ста самых влиятельных российских политиков, которые регулярно публиковались в «Независимой газете».