Время Путина
Шрифт:
«Россия, — сказал Владимир Путин, — готова предоставить Соединенным Штатам всю информацию о базах подготовки боевиков и террористов, которой располагают российские специальные службы. Россия готова к активному и разностороннему сотрудничеству по линии спецслужб. Россия готова предоставить свое воздушное пространство для пролета самолетов с гуманитарными грузами в район проведения антитеррористической операции. Россия согласовала позиции со своими союзниками из числа центральноазиатских государств. Они разделяют позиции России, но не исключают для себя возможности предоставления своих аэродромов. Россия также готова, если это потребуется, принять участие в международных операциях поисково-спасательного характера. Россия расширит сотрудничество с международно признанным правительством Афганистана во главе с господином Раббани и окажет его вооруженным силам дополнительную помощь в форме поставок вооружений и боевой техники».
Перечислив эти пять принципиальных решений, В. Путин заметил, что «возможны и другие,
Телеобращение В. Путина вызвало много положительных откликов ведущих западных политиков. «Мы очень довольны тем ответом, который нам дали русские, — заявил Государственный секретарь США К. Пауэлл. — Их помощь может быть очень полезной — в той степени, в какой она ослабит режим “Талибана” и усилит нейтрализацию Усамы бен Ладена и его сообщников из “Аль-Каиды”». «Я не помню более содержательного заявления какого-либо российского представителя, сделанного к тому же в столь сложной ситуации. Это выступление им очень продумано, и его очень хорошо приняла Америка», — отметил Ричард Армитейдж, один из заместителей Пауэлла. Генеральный секретарь НАТО Джордж Робертсон сказал: «Еще две недели назад никто не мог бы предположить, что мировая система безопасности изменится столь кардинально. Сегодня мы наблюдаем побочный эффект случившегося: НАТО и Россия стали гораздо ближе друг к другу. Сегодня у Запада и России есть общее дело, которого не было еще две недели назад. Они (русские) знают, что мы не планируем экспансию в Центральную Азию».
Газеты были откровеннее политиков и пытались вычислить ту цену, которую Россия захочет получить за свою поддержку усилий США и Запада. Речь шла при этом о поддержке планов вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО), об отказе Запада от расширения НАТО на восток, об откладывании планов по созданию американского национального ПРО, о реструктуризации части российских долгов. Америка должна, по мнению ряда газет, отказаться от дискриминационных законов в сфере российско-американской торговли и от претензий по лендлизу времен Второй мировой войны. Естественно также, что Запад должен изменить свою негативную позицию по поводу политики России в Чечне, признав, что здесь также проходит один из фронтов борьбы с международным терроризмом.
А российские газеты сообщали, что в России и других государствах СНГ начали формироваться на добровольных основаниях группы из ветеранов-афганцев, которые готовы поделиться своим опытом с группами американского спецназа. Такое сотрудничество могло бы уберечь американцев от многих ошибок и лишних жертв.
Еще летом и осенью 2000 года Владимира Путина встречали в странах Западной Европы с интересом и вниманием. Но теперь, осенью 2001 года, внимание и интерес к президенту России возросли многократно. На этот раз у западных стран имелось больше проблем, чем у России, которая превращалась для них в желанного и опытного партнера. Разумеется, Россия и теперь нуждалась в экономической поддержке Запада. Но еще более важной темой бесед становилась поддержка военных и политических усилий Запада со стороны России. Это создавало иную атмосферу на переговорах, и Владимир Путин умело и тактично ее использовал. Хотя российский президент не подписал в эти дни ни одного формального соглашения, его визит в ФРГ 25–27 сентября был самым успешным за всю историю наших отношений в последние десять лет.
Первый день государственного визита Президента РФ в Германию был посвящен общеполитическим проблемам, и центральным событием этого дня стала тридцатиминутная речь В. Путина в бундестаге, которую он произнес на хорошем немецком языке. Выступление Путина выглядело не только спокойным, содержательным и дипломатичным, но определенным и многозначительным. По свидетельству людей из его окружения, Путин начал готовить эту речь еще в Сочи, за неделю до приезда в Берлин, причем большую часть текста он написал сам, на немецком языке. Речь В. Путина пятнадцать раз прерывалась аплодисментами парламентариев и была очень высоко оценена в немецкой печати. «Выступление российского президента перед бундестагом, — говорилось в газете “Генераль анцайгер”, — было беспрецедентным не столько потому, что впервые на трибуну бундестага поднялся российский лидер, сколько в силу избранного Путиным стиля. Глава российского государства обратился к немецким парламентариям со словами “дорогие друзья”, то есть как к партнерам и друзьям. Подобное выражение, которое слетело с уст руководителя государства, потерявшего 20 миллионов человек в огне Второй мировой войны, еще пару лет назад было бы просто немыслимым. Это вселяет надежду, что “новая страница в истории” Германии и России, о которой говорил Путин, действительно будет открыта и, более того, наполнена реальным содержанием» [227] .
227
General-Anzeiger. 2001. 27 сентября.
Газета «Берлинер цайтунг» писала: «Новый повелитель Кремля выступил в Германии с речью, которая включала все: признание в любви Германии и представление России в качестве миролюбивой и дружественной европейской державы. Владимир Путин пошел гораздо дальше того, чего от него ожидали депутаты, предложив сформировать принципиально новую архитектуру безопасности. Мировому содружеству следует противодействовать новым угрозам в лице терроризма, контрабанды наркотиков и распространения оружия массового поражения. Россия хочет на деле стать европейской державой. Под силу ли окажется российскому лидеру убедить в этом собственные структуры безопасности и военных, пока не ясно. В любом случае ситуация в мире после 11 сентября побуждает нас всерьез отнестись к российскому предложению о равноправном сотрудничестве» [228] . Но еще ближе к истине была газета «Берлинер моргенпост», в которой говорилось: «Путин виртуозно использует ситуацию, возникшую в связи с терактами в США. Он утверждает Россию в качестве полноправного участника мировой политики, мнение которой не на словах, а на деле учитывалось бы США и ЕС. Более подходящий момент найти для этого трудно: именно сейчас Запад как никогда нуждается в России и наиболее восприимчив к ее требованиям. Под аплодисменты, которых давно в таком объеме не слышали стены рейхстага, Путин призвал своих коллег перестать бояться называть вещи своими именами, осознать, что злодеяния не могут служить достижению политических целей, как бы благородно эти цели ни выглядели, и научиться подлинному партнерству, дающему России возможность участвовать в процессе подготовки и принятия решений» [229] .
228
Die Berliner Zeitung. 2001. 27 сентября.
229
Die Berliner Morgenpost. 2001. 27 сентября.
Для германских политиков да и для всего самосознания немцев как нации были очень важны слова В. Путина о том, что Германия напрасно наложила на себя обет излишней скромности, что нельзя вечно держать на своих плечах историческую вину и отказываться от более заметной роли в международных делах. Эти же слова можно было отнести и к России, и в Германии, — это поняли. «Путин взял Берлин штурмом», — писала одна из немецких газет.
Второй день визита В. Путина в ФРГ был посвящен главным образом проблемам экономического сотрудничества Германии и России. В этот же день утром Владимир Путин встречался и беседовал с премьером Италии Сильвио Берлускони — по просьбе итальянской стороны. Затем «в режиме свободного обмена мнениями» он беседовал с главными редакторами пятнадцати ведущих германских СМИ. Остальная часть дня прошла в Дюссельдорфе и Эссене в беседах с представителями деловых кругов Германии.
Третий день пребывания в ФРГ Владимир Владимирович Путин провел в столице Саксонии Дрездене, где он в 1980-е годы жил и работал в советской разведке. При встрече с премьер-министром Саксонии В. Путин сказал, что он прожил в свое время в ГДР пять лет и у него не осталось «ни одного негативного воспоминания» о ГДР и о Германии в целом. Путин специально отметил проблему восстановления разрушенных после распада СССР и объединения Германии тесных связей российского бизнеса с восточногерманскими предприятиями, которые и сегодня видят в России перспективного партнера. В самом конце визита, в результате которого, по свидетельству одной из газет, «Путин пошел на риск и овладел сердцами немцев», российский президент специально отметил заслуги германского канцлера Герхарда Шрёдера, который «в своей серьезной политической манере, лишенной театральных эффектов, не только сохранил то положительное, что было, но и проявил достаточно политического мужества, чтобы развить их (отношения между нашими странами. — Р. М.) дальше». И Г. Шрёдер с большим уважением высказывался о Путине. На всех германских политиков и на публику немалое впечатление произвел тот простой факт, что Путин говорил с ними по-немецки — «на языке Гёте, Шиллера и Канта».
Из Германии президент вернулся в Москву, но уже через три дня вылетел в Брюссель для бесед с государственными деятелями Бельгии и НАТО. Первый день визита 2 октября 2001 года Путин посвятил российско-бельгийским отношениям. Он провел переговоры с бельгийским премьером Ги Верхофстадтом, побывал в парламенте и на аудиенции у короля Альберта II, встретился с группой бельгийских бизнесменов. 3 октября В. Путин принял участие в саммите Россия — Евросоюз, а также провел длительную встречу с генеральным секретарем НАТО Джорджем Робертсоном. Этой встрече предшествовала неофициальная встреча министров обороны стран НАТО и России. Нашу страну представлял С. Иванов. Такая встреча в формате «19+1» происходила в Брюсселе впервые.
Для многих наблюдателей было очевидным и одновременно неожиданным невольное признание того обстоятельства, что в сложившихся после 11 сентября условиях Россия могла бы помочь США и в военных, и в политических усилиях эффективнее, чем все союзники Соединенных Штатов по НАТО. Только вооруженные силы Великобритании имели определенные возможности и опыт для действий за пределами Европы и Ближнего Востока. В этих условиях роль и значение России и ее поддержки в борьбе с международным терроризмом возросли многократно.