Время Путина
Шрифт:
Весь октябрь на позиции талибов падали американские бомбы и ракеты, в том числе и в районе Мазари-Шарифа. Сбрасывались даже самые крупные из известных в мире неядерных бомб — BLU-82 весом около семи тонн. Взрыв такой бомбы над поверхностью земли сметает все живое на площади около трех квадратных километров. Целью бомбардировок было уничтожение ПВО талибов, складов с оружием и горючим, систем управления «Талибана» и «Аль-Каиды». Ставилась задача лишить талибов возможности вести длительную войну, лишить их свободы маневра и подорвать их моральный дух. Эти задачи были в основном выполнены. Одновременно значительно увеличивались поставки оружия и бронетехники из России для отрядов Северного альянса. В печати имелись сообщения, что вместе с танками, артиллерийскими орудиями и установками залпового огня в Афганистан прибыли и отдельные военные инструкторы, танковые экипажи и экипажи БМП, наводчики орудий и представители других военных специальностей, главным образом из числа бывших воинов-афганцев — таджиков и узбеков. Здесь находилась
Сочетание всех этих факторов привело уже в течение месяца к решительным изменениям сил и настроений в Афганистане. В самом начале ноября военные подразделения Северного альянса перешли в наступление, и его результаты для многих наблюдателей оказались неожиданными, даже ошеломляющими. Некоторые газеты называли ноябрьское наступление Северного альянса «афганским блицкригом», даже «расталибаниванием страны».
Как известно, талибы начали свою войну за контроль над Афганистаном в 1993 году, имея хорошо вооруженную армию в две тысячи человек, в основном из числа студентов духовных училищ в северной части Пакистана и в южном Афганистане. В 1994 году талибы овладели Кандагаром, и в этом городе их предводитель мулла Омар устроил свою столицу. В 1995-м талибы заняли город Герат и большую часть одноименной провинции. Только в 1996 году талибы овладели столицей Афганистана Кабулом, сильно разрушенным междоусобицами. Еще через несколько лет в их руках оказались города Джелалабад, Мазари-Шариф, Кундуз, Талукан.
Но теперь, осенью 2001 года, они начали почти без боя и в панике покидать захваченные ранее города и поселки. Уже 9 ноября под ударами отрядов узбекского генерала Дустума пал Мазари-Шариф. К 11 ноября войска Северного альянса заняли всю провинцию Тахар и ее главный город Талукан. Город Герат пал 12 ноября. Оставив в своем тылу окруженные отряды талибов в Кундузе, войска Северного альянса совершили стремительный марш-бросок на юг и 13 ноября заняли Кабул. Отсюда началось быстрое наступление на Кандагар, где укрылся мулла Омар. Город был окружен, и положение талибов в Кандагаре, так же как и в Кундузе, стало безнадежным.
Уже к 20 ноября 2001 года войска Северного альянса, или Объединенного антиталибского фронта контролировали 80 процентов территории Афганистана. Военные успехи в ноябре намного опережали процессы политического урегулирования в стране.
Новая встреча. Джордж Буш — Владимир Путин
Новая встреча президентов США и России была намечена на середину ноября 2001 года, и мировая печать уже в конце октября оживленно обсуждала ее возможные результаты и позиции сторон. По мнению известного российского политолога Сергея Караганова, встреча президентов Путина и Буша просто «обречена на успех». Эта встреча может стать даже исторической, «если президенты пойдут дальше того, что им предлагает бюрократия, и договорятся об инициативе по созданию официального и долговременного союза безопасности».
Сложилась ситуация, при которой президент Дж. Буш оказался глубоко заинтересован в России как в важнейшем союзнике в борьбе против центра терроризма в Афганистане. Но и Россия нуждается в союзниках, чтобы не остаться один на один перед нестабильной Азией. В этих условиях, по мнению Караганова, Владимир Путин повел себя в высшей степени эффективно. Он не просто сделал ряд односторонних жестов доброй воли в отношении США. Он не только превратил Россию в ценного союзника США в борьбе против радикализма и терроризма, но также превратил США в ценного союзника России. Странно рассматривать поддержку Россией Северного альянса и предоставление США военных баз в Таджикистане и Узбекистане как российскую уступку Америке. Ведь с этих баз американцы будут защищать и безопасность России, и безопасность всей Средней Азии от распространения «Талибана». «У Путина оказались небывало сильные позиции для лидера относительно слабой страны» [236] .
236
Московские новости. 2001. 13–19 ноября.
«Впервые после 1945 года у русских и американцев имеется общий враг, — писала влиятельная немецкая газета “Цайт”. — Владимир Путин распознал и использовал этот шанс. После событий 11 сентября уже не требовалось прилагать больших усилий, чтобы завоевать доверие западного мира, пришедшего в состояние растерянности. Путем сдержанного сотрудничества Путин добился максимального эффекта». «После 11 сентября “вес” России снова возрос — новая угроза оттеснила на задний план главные темы 90-х годов — экономику и финансовые рынки. В военные времена мир смотрит прежде всего на военный потенциал, геополитическое положение и на стратегические сырьевые ресурсы страны. Россия не без гордости демонстрирует свою “евроазиатскую лавку хозяйственных товаров”: огромные нефтяные и газовые месторождения, опытных специалистов по производству и обезвреживанию биологического и химического оружия, гигантский аппарат секретных служб, политическую и военную гегемонию в Центральной Азии» [237] .
237
Die Zeit. 2001. 15 октября.
Многие западные обозреватели были не просто удивлены, но даже обескуражены тем, что В. Путин позволяет себе ничего не требовать, а тем более не просить «взамен». И в этом была сила, а не слабость позиции России. Президент Путин давал понять, что Россия под его руководством уже давно начала борьбу с исламскими террористами и радикалами, и поэтому Москва рада всем тем, кто сегодня к этой борьбе присоединяется.
Поэтому Россия не ждет никаких наград, хотя и чувствует за собой моральное право на встречные шаги от западных лидеров. Если таких шагов не последует, это будет наглядной демонстрацией недальновидности Запада. Некоторые из американских газет писали, что такой «внешнеполитический аристократизм Кремля» застал врасплох главных вождей Запада. Некоторые из них продолжали мыслить именно в категориях торга и предполагали, что, отказываясь назвать свою цену, Путин просто поднимал ставки. В любом случае было очевидно, что Запад получил в лице Владимира Путина чрезвычайно сильного и умелого партнера, который повел фактически беспроигрышную игру.
Президент Владимир Путин еще находился в Москве, когда из Америки поступило сообщение о новой трагедии. Американский аэробус А-300, вылетевший из аэропорта Джона Кеннеди близ Нью-Йорка рухнул через три минуты на один из тихих районов Нью-Йорка. Погибло более двухсот шестидесяти пассажиров, члены экипажа и несколько жителей района Куинс: здесь не было небоскребов. Сразу же возникло две версии — техническая неисправность или террористический акт. В любом случае это был новый тяжелый удар по Соединенным Штатам.
Американское общество испытало сильное потрясение, президент Буш изменил расписание некоторых своих встреч, а также отказался от интервью с группой российских журналистов. Было, однако, решено не отменять и не откладывать визит Владимира Путина в США, а также не изменять расписание и программу этого визита.
Самолет Президента Российской Федерации поднялся в воздух во вторник 13 ноября и в тот же день прибыл в Вашингтон. Из-за трагедии в Нью-Йорке были отменены все процедурно-торжественные ритуалы, и два президента в течение нескольких часов вели переговоры в Белом доме — как в полном составе своих делегаций, так и один на один. Стороны приняли шесть совместных заявлений, в том числе по проблемам Азии, Ближнего Востока и биотерроризма. Наиболее важным было заявление лидеров США и России о сокращении наступательных вооружений. Президент Буш, как и ожидалось, объявил о готовности США сократить количество ядерных боезарядов с нынешних 6000 до 1700–2000 боезарядов с каждой стороны. Владимир Путин заявил о готовности России довести к 2010 году наш ядерный арсенал до 1500 боезарядов. При этом Джордж Буш сказал, что он готов ограничиться односторонними обязательствами, дабы избежать многолетних согласований и трудных ратификаций: «У нас новое сотрудничество и нет необходимости в письменных соглашениях». В. Путин ответил, что он предпочитает оформить все это в договорном порядке. «Я посмотрел на человека, в его глаза, пожал ему руку, — парировал Буш. — Мне этого достаточно. Но если надо подписать еще какую-то бумагу, я могу это сделать». Эксперты, которые готовили обоих президентов к этой встрече, предполагали, что письменное соглашение о сокращении наступательных вооружений будет, конечно, подписано. Но форма и характер этого соглашения могут быть таковы, что оно не будет нуждаться в ратификации Конгрессом США и Государственной думой России.
Очень интересной оказалась совместная пресс-конференция Дж. Буша и В. Путина после первого дня переговоров, которую российское телевидение передавало в режиме реального времени. Джордж Буш был более эмоционален. «Мы пишем историю, — говорил он. — Ни одна из сторон не рассматривает другую в качестве противника». Сообщение о взятии Кабула войсками Северного альянса, которое пришло в Вашингтон в этот же день, стало неожиданным для американцев, так как вопрос о будущем правительстве Афганистана еще не был согласован. Всего за два дня до начала встречи Дж. Буш рекомендовал лидерам Северного альянса не торопиться с наступлением на столицу Афганистана. Поэтому на вопрос о Кабуле Буш отвечал с некоторой растерянностью. Но ему пришел на помощь В. Путин. «Не было никакого штурма Кабула, — сказал он. — Город оказался брошенным, и надо было брать ситуацию под контроль». На вопрос, не беспокоит ли его создание американских баз в Узбекистане и Таджикистане, Путин ответил: «Если мы смотрим в будущее, то этого нечего бояться. Меня больше беспокоят базы подготовки террористов на севере Афганистана». Дж. Буш заявил, что он поможет России получить в США статус наибольшего благоприятствования в торговле. «Мы будем работать, чтобы поправка Джексона — Вэника была отменена». Вообще оба президента часто употребляли местоимение «мы».