Время синтеза

Моисеева Ольга Юрьевна

Ну, так что же тогда - возмутитесь вы моим долгим вступлением - было удивительным?! Терпение!
– отвечу я, ибо должна же я вас подготовить к тому, что случилось дальше? Нас ведь как предтечи учили: все миры параллельны и пересекаться не должны ни при каких обстоятельствах!!! Именно так, с троекратным восклицанием, помните? И мгновенная смерть тому, кто попытается уравняться с чужим миром в скорости! Нас учили держаться подальше от чужих миров и как можно реже открывать седьмое око, чтобы не видеть ничего, кроме своей предельности. Вот вы,

наверняка, и не открываете, вам-то можно, но я - известная учённица - должна быть всегда начеку, когда путешествую, собирая сведения о природных свойствах всех предельностей и изучая границы нашего с вами мира.

И поэтому я, нырнув в синеватую прохладу сугроба за тенёчками, седьмоком продолжала следить за аборигеном самого нижнего мира. И вот тут-то и случилось поразительное: мальчик вдруг заколотил пятками по белому боку снежной горы, высекая фонтаны ярких световых брызг.

– Ай! Перестань! А-яаай!
– завопила я, с ужасом понимая, что теперь уже при всём желании не могу закрыть забитое жгучими бликами седьмоко.

– Ой!
– сказал мальчик.
– Киса! Прости!

– Какая ещё, замкни тебя в вечное кольцо, киса?
– пробормотала я, вычищая седьмоко. Мальчика я из-за бликов не видела, но чувствовала - лупить сугроб он перестал. В тот момент меня так корёжило от резей в оке, что я позабыла про всё, чему учили предтечи, и потому даже не испугалась.

Понимание того, что я - высшей лёгкости учённица и маленький дикарь самой тяжёлой предельности уравнялись в скорости, пришло несколькими мгновениями позже, когда - о, это самое невероятное!
– моя спина вдруг ощутила прикосновение мальчика!

Взвизгнув, я отпрыгнула в сторону, внутри всё тонко-тонко завибрировало, накрывая ожиданием немедленной и неминуемой смерти.

– Киса, киса, не бойся!

Последний блик наконец выскочил, и я увидела, что мальчик, оказывается, уже слез с сугроба и стоит рядом, подле гнезда тенёчков - они, надо сказать, совсем не выглядели напуганными, скорее, просто недовольными оттого, что кто-то топчется в непосредственной близости от их тушек.

– Киса!
– повторил маленький дикарь и снова протянул ко мне руку.

Я увернулась и отступила, чувствуя, как внутренняя вибрация потихоньку спадает. Вы, наверное, удивитесь, что я не убежала подальше от этого жуткого мальчика, но поймите меня правильно - раз мгновенная смерть, обещанная предтечами, не наступила, то сама Беспредельность велела мне разобраться, что происходит, ведь я же не абы кто, я - опытная путешественница и смелая исследовательница!

Поэтому я храбро вытаращила седьмоко и заявила:

– Никакая я не киса! Я - Бассекасеттолла Пятая, высшей лёгкости учённица.

– А я Серёжа, - ответил мальчик и снова сел прямо на снег.

Вы помните уроки мироведения? Картинки с формами жизни параллельных миров? Обитатели низовья - четыре конечности (руки и ноги), туловище, голова, а на ней - два глаза... Так вот из этих глаз у маленького дикаря вдруг закапало что-то такое чистое и прозрачное, что если бы он затряс головой так же энергично, как бил ногами по сугробу - не избежать бы мне новых ожогов от бликов. Но, к счастью, сейчас он сидел в тени, опустив глаза.

Прыснувшие в стороны от плюхнувшегося прямо в центр их гнезда мальчика тенёчки сгрудились вокруг меня, заставляя ощутить то же, что и этот странный Серёжа, - страх.

Я, конечно, очень люблю тенёчков, но сейчас их способность расширять мою чувствительность не приносила ничего приятного, а только раздражала.

– Ты чего это?
– я грозно придвинулась к мальчику, глядя, как он рукой размазывает вытекающие из глаз капли - позже я узнала, что аборигены нижнего мира называют их слезами.

– Ты-ы не ки-иса, - плакал Серёжа.
– Я тебя боюсь.

– Не надо.
– Рези в седьмоке прошли, и я смягчилась.
– Не бойся. Только руками меня не трогай, ладно?

Мальчик, шмыгнув носом, кивнул, и я почувствовала, как спадает его страх и растёт новая эмоция - огорчение.

– Ты что, жалеешь, что я оказалась не этой твоей кисой?
– догадалась я (ведь я же очень умная исследовательница, потому и приобрела такую широкую известность в нашем мире).

Серёжа снова кивнул.

– Но почему?
– поразилась я чудаковатым эмоциям аборигена.

– Потому что Волшебная Киса может отвести меня к Деду Морозу!

– А кто это?
– поинтересовалась я, и мальчик, потрясённый моим неведением, выпучил глаза и затараторил про своего Деда Мороза, позабыв и страх, и огорчение.

Резюмируя его не слишком гладкую и последовательную речь, объясню вам, что Дед Мороз - это такое доброе существо, способное один раз в году (аборигены нижнего мира так время делят) принести в дар всё что угодно.

– Так зачем тебе к нему идти-то?
– не поняла я, потому что из рассказа Серёжи выходило, что для получения подарка надо только хорошо себя вести, слушаться маму и сообщить ей, что тебе нужно.

– Я хочу попросить у него другой подарок!

– Ну так скажи об этом маме!
– предложила я, строго следуя логике, как и полагается мудрой

учённице.

– Я не могу, - грустно ответил Серёжа.
– Она меня больше не слышит. Но я знаю, что Дед Мороз принесёт мне радиоуправляемый вертолёт, а я теперь уже не хочу вертолёт, я хочу, чтобы мама ко мне вернулась!

– А почему мама тебя не слышит?

– Не знаю, - мальчик пожал плечами.
– Меня и дворник не слышит, я с качелей упал...

– С каких ещё качелей?
– спросила я, озадаченная столь мудрёным хитросплетением причин и следствий этого дикого нижнего мира.

– Вот с этих!
– Серёжа махнул рукой.

Я посмотрела в ту сторону и увидела неподалёку металлическое сооружение с подвешенной посередине доской - это и были качели, но самым интересным оказались вовсе не они, а стоявший на дороге ещё один абориген нижнего мира.