Время синтеза

Моисеева Ольга Юрьевна

– Тогда для чего вы тут устроили комедию?!
– взорвался я.
– Зачем подослали этого...
– у меня чуть не вырвался нецензурный эпитет.

– Хотел посмотреть, как ты будешь себя вести.

– И как я себя вёл?

– Нормально. Нервы крепкие, выдержка есть, лишнего не болтаешь. То, что надо.

– Надо? Для чего?

– Для работы, Саша. Серьёзной работы.
– Валентин Дмитриевич встал и принялся неторопливо прохаживаться по комнате.
– Ты прекрасно понимаешь, что такие люди, как ты, небезразличны правительству, хотя и пытаешься скрыть свои новые

способности, - он остановился и, сдвинув брови, уставился мне прямо в глаза.

– Не хочу всю оставшуюся жизнь быть подопытной свинкой, - ответил я, с трудом выдерживая его жёсткий, немигающий взгляд, означавший, что шутки кончились.

– Свои доисторические представления об ужасах секретных военных лабораторий прибереги для низкопробных триллеров!
– грозно отрезал Валентин Дмитриевич, однако лицо его тут же смягчилось.
– У нас работают отличные ребята. У каждого из них есть свои полезные качества, но таких, как ты, пока ещё не было. Ты - не откатник, Саша, и никогда им не был. Клетки твоего организма способны перестраиваться в зависимости от условий окружающей среды. Это стало ясно после истории с летучкой. Ты - морф. Новая ступень эволюции.

– Подождите, вы что же, всю дорогу за мной следили?

– Пристально наблюдали, скажем так.

– Вы всё про меня знали и ничего не говорили?! Спокойно смотрели, как я не жил, а мучился?! Как зря таскал на себе этот чёртов транво и спал в камере?!!

– Да, у нас имелись веские основания считать тебя морфом, но стопроцентной уверенности не было, и только когда механизм перестройки клеток заработал...

– Заработал? Да я умер! Это вы называете механизмом?
– не сдержался я.
– Реально захлебнуться в этом долбанном колодце, а потом ещё раз сдохнуть от удушья, выйдя из воды на поверхность! Вы, вообще, понимаете, каково это?!

– Понимаем, Саша. И именно поэтому так долго молчали. Мы просто не могли подвергать такому испытанию ребёнка и ждали, когда тебе исполнится восемнадцать лет. Считаешь это неправильным?

Я не ответил, хмуро глядя прямо перед собой.

– Твой день рождения через неделю, - после небольшой паузы продолжил Валентин Дмитриевич, - и мы как раз искали удобный случай, чтобы раскрыть тебе правду.

– А-а, так вот почему нам так легко удалось попасть к колодцу! Вы, значит, это устроили! "Удобный случай"! Ага! А то, что Юля могла погибнуть, это нормально?!! Это как, по-вашему?! Или...
– меня обожгла страшная догадка и, видимо, тут же отразилась на лице.

– Да успокойся, - Валентин Дмитриевич поморщился, - что ты как параноик! Девушка твоя - вовсе не наш агент! Она ничего не знала. И не умерла бы ни при каких обстоятельствах. Газ не настолько ядовит, как ты думаешь. Всё было под контролем.

– Под контролем?! Чёрт! Да вы!! Вы просто...
– я не находил нужных слов.

Валентин Дмитриевич перестал кружить по комнате и сел за стол.

– Ответь мне на один вопрос, Саша, - спокойно проговорил он и, как школьник, сложил руки перед собой.
– Чего ты хочешь: учиться управлять своими способностями или хоронить крылья, как тупой, безвольный чичинк?

* * *

Среди желто-рыжей полосы иногда появляются просветы, и тогда на короткое время становятся видны Синие скалы. Они медленно и величаво плывут вдалеке, пока их вновь не скрывают широкие жёлтые ленты листьев и оранжевые стволы растущих вдоль монорельса горянов. Скоростной поезд мчится на восток.

В вагоне становится жарко и очень душно, похоже, накрылся кондиционер. Я легко перестраиваю терморегуляцию, мысленно дотрагиваясь до пяти точек с внутренней стороны кожи. Пара секунд - и по телу пробегает приятная дрожь, жара больше не чувствуется, а воздух кажется свежим и немного прохладным.

Вокруг полно народу, но никто не обращает на меня внимания, потому что теперь я выгляжу так же, как все.

Я смотрю в окно, ожидая, когда горяны сменит безлесая равнина - признак того, что океан уже близок. Уход под воду не будет лёгким, но время, когда каждый раз приходилось умирать, к счастью, миновало. Я многому научился, и теперь настала пора настоящей работы.

С группой я встречаюсь завтра на рассвете. Флаер доставит нас к Кервотским островам, где недавно обнаружена аномальная зона. Возле неё неоднократно были замечены стаи лефеллинов. Эти исконные обитатели подводных просторов Ленуэллы - весьма сообразительные животные. Некоторые учёные даже предполагают у них наличие разума.

Есть основания считать, что появление аномалии связано именно с деятельностью лефеллинов. Изучать их крайне затруднительно. Скрытные и пугливые, они упорно избегают людей. В океане я буду чувствовать себя так же свободно, как и лефеллины, так что, возможно, сумею установить с ними контакт.

Не знаю, что ждёт меня на глубине в аномальной зоне, но когда выполню задание, получу недельный отпуск и проведу его с моей Юлькой.

Договор

Более полугода каждую ночь я слышала шорох, стук, лязганье металла, вой электроинструментов, треск сварки и шум сжатого газа, выпускаемого из баллона. Поначалу засыпала с большим трудом, но потом перестала обращать внимание. Привыкла. Да и усталость брала своё, так что спала как убитая. Лечь всегда старалась пораньше, чтобы утром быть в форме. Владеть и управлять крупной компанией по производству и продаже модной одежды и аксессуаров - это огромный труд. Весь день расписан по минутам. Новые коллекции, презентации, заключение крупных контрактов, всего и не перечесть...

А тут ещё на меня свалились бесконечные неотложные хлопоты, считай вторая работа: ездить чёрт знает куда, покупать чёрт знает что, а потом привозить домой. Но договор есть договор. Я выполняла свою часть, он - свою, и каждое утро в ванной, на полочке под зеркалом, я находила луус - такую маленькую, перламутровую штуковину с тремя усиками, или лапками, не знаю, как правильнее назвать эти тонкие отростки, которые используются и для передвижения, и для контакта с мозгом. Нужно только положить луус в рот, и он сам находит нужное место.