Время синтеза

Моисеева Ольга Юрьевна

В общем, я решила обойтись без согласия Оуи, подумав, что раз он прожил здесь семь месяцев, то ничего страшного не произойдёт, если он подождёт ещё несколько часов...

Я представила, каково будет Оуи, когда он проснётся и обнаружит, что нет ни меня, ни лууса. Первый час он, наверное, сохранит трезвость рассудка, но потом? Бог знает, каких глупостей может наделать аюл без присмотра симбионта! Вдруг ему взбредёт в голову броситься меня разыскивать? Прыгнет в свой корабль и вместо того, чтобы тихо взмыть над лесом и исчезнуть в подпространстве, полетит в город? Вот уж тогда неприятностей точно не оберёшься!

Глядя на морозильный шкаф, я принялась напряжённо размышлять, как обезопасить Оуи от его собственного безрассудства и вдруг застыла, поражённая неожиданной и простой мыслью. Разгар лета, жара! Господи, и как же это раньше-то

не пришло мне в голову? Я приоткрыла дверь морозильника. Оуи спал, по своему обыкновению свернувшись в "яйцо". Только сейчас "яйцо" было бледно-голубым. Его синий покров лежал отдельно.

На свидание я приехала ровно в девять. Миша уже ждал меня у ресторана и проводил к столику. Я только и успела понять, что он искренне рад меня видеть, а дальше со мной, точнее, с моим зрением, вдруг начало происходить что-то странное.

Всё вокруг менялось, но поначалу изредка и на очень короткое время, так что я едва ли успевала осознавать то, что вижу. Казалось, окружающее на мгновение просто приобретает иные краски и тут же возвращается к исходному состоянию. Словно вспышка фотоаппарата: бац!
– и снова всё по-старому.

Стараясь не обращать на это внимания, я улыбалась Мише и, пока мы ждали заказанные блюда, поддерживала приятный разговор ни о чём, силясь разгадать, что же на самом деле чувствует мой кавалер. Миша улыбался мне в ответ, остроумно шутил и, похоже, был в ударе, чего нельзя сказать о моей интуиции. Она молчала, совершенно не желая подавать какие-либо сигналы. Я провела языком по внутренней стороне зубов, нащупывая гладкое и прохладное тело лууса. Он плотно сидел на своём месте. Я легонько стукнула по нему кончиком языка и тут же почувствовала, как две его лапки сжались, впиваясь в десну, а третья ещё глубже вонзилась в нерв, так что я чуть не вскрикнула от боли, с трудом сдержавшись, чтобы не скривиться. В тот же миг снова возникла "вспышка", потом ещё одна и ещё.

Миша, словно что-то почувствовав, замолчал и внимательно посмотрел мне в глаза. Печально, но сегодня его чутьё намного превосходило моё. Официант принёс заказанные блюда и стал расставлять их на столе, а я изо всех сил пыталась не замечать "вспышки", но они, как назло, участились и теперь следовали одна за другой, пока в конце концов не слились в единую картину, настолько омерзительную, что меня замутило и в ногах появилась неприятная слабость.

Миша, официант да и вообще все люди в зале теперь походили на пособия для медицинского института, только в отличие от пособий, они двигались, размахивали освежёванными руками и бешено вращали белыми шарами глазных яблок с тёмными или светлыми кружками посередине. Глубина проникновения моего взгляда всё время менялась: то я видела тела, покрытые красными мышцами, словно с людей содрали кожу, то мышцы частично исчезали, открывая артерии, нервы и внутренние органы, а то и вовсе оставались голые скелеты, которые тут же вновь начинали неравномерно покрываться мясом. Ресторан обернулся жутким анатомическим театром, где я была зрителем, а луус - сумасшедшим режиссером. Спятивший от голода симбионт разыгрывал дьявольскую постановку, полностью извратив моё внутреннее зрение, и то, что раньше позволяло мне видеть души людей, теперь превратилось в кошмарный рентген человеческих тел.

За соседним столиком некто без кожи и мышц жадно набивал едой полость в нижней части черепа, остервенело размалывая пищу в липкую зеленовато-розовую массу. С трудом сдерживая подкатившую к горлу тошноту, я вскочила, опрокинув на стол бокал с вином. Невнятно извинившись, схватила свою сумочку и метнулась к выходу. Миша бросился за мной. Он что-то говорил, но я уже ничего не слышала и не оборачивалась. Видеть вместо любимого человека восставший во время вскрытия труп было выше моих сил. К тому же в зубе под луусом проснулась сильная пульсирующая боль, толчками распиравшая голову. Миша где-то отстал, а я, выбежав на улицу, рванулась к своей машине.

Зуб по-прежнему болел со страшной силой, в груди всё сжималось от ужасного предчувствия. Кое-как вырулив со стоянки ресторана, я выехала на шоссе. Луус таранил мой мозг стойким ощущением большой и неотвратимой беды. Оно разрасталось, грозя поглотить все мои мысли. Пронзительный сигнал резанул по ушам, рядом угрожающе блеснул чёрный бок чужого автомобиля. Не хватало ещё попасть в аварию! Огромным усилием воли я заставила себя отрешиться от навалившегося страха и сосредоточиться исключительно на вождении.

Сейчас я уже следую по загородному шоссе и, надеюсь, что минут через пятнадцать буду на месте. Вся дорога до дома прошла в борьбе с луусом за власть над моей психикой. Абстрактное предчувствие грядущего несчастья сменилось конкретной уверенностью в близости собственной смерти. Я изо всех сил стараюсь об этом не думать и внушаю себе, что до дома осталось совсем немного, и я успею отдать аюлу луус, прежде чем случится непоправимое.

Боль в зубе как будто стала меньше, а может, я просто к ней притерпелась, и теперь меня больше беспокоит другое. Я чувствую, симбионт что-то делает с моим телом. Ощущение такое, что его лапки всё сильнее вытягиваются, срастаясь с моими нервами, постепенно лишая меня возможности управлять собственными движениями. Кажется, с каждой минутой я всё больше слабею. Голова начинает кружиться, руки теряют твёрдость...

Дорожка к дому. Последние несколько метров. Хорошо, что ворота открываются автоматически, и я ещё могу нажать на кнопку. Тело меня едва слушается, я почти не в состоянии управлять автомобилем, из последних сил въезжаю во двор и останавливаюсь прямо возле крыльца. Отдаленным эхом слышится шум закрывающихся ворот. Перед глазами всё мутится. Мне не вылезти из машины, ноги отказались двигаться. Прости меня, Оуи! Ты доверял мне, а я обманула тебя... Теперь я умираю, и ты мне уже не поможешь. Даже если очень захочешь... Я сама позаботилась о том, чтобы ты не мог покинуть шкаф. Своими собственными руками отрезала себе путь к спасению. И тебя, Оуи, подвела так, что хуже некуда. Как ты теперь выйдешь из морозильника? Господи, что я натворила... Руки безвольно свешиваются вниз, и голова моя падает на руль. Бесконечный звук гудка вспарывает укрывший сознание туман, и в мозгу вдруг словно замыкается какая-то цепь. Нет, не цепь. Мост. Между мной и луусом. Симбионт так глубоко пустил в меня "корни", что у нас возникла связь нового уровня. Мы с луусом стали одним целым до тех пор, пока во мне ещё есть жизненная энергия. Симбионт нашёл способ высасывать её из людей. Он заберёт у меня всё без остатка, а потом затаится в ожидании другого человека, чтобы проникнуть в его тело и получить следующую порцию жизни...

Нет! Этого не будет, Оуи! Моя энергия быстро утекает, и я скоро умру, но на мне всё закончится. Луус - не чудовище, он просто хочет выжить и не знает, как это сделать по-другому. Зато я знаю, Оуи! И я сумею внушить симбионту иной план выживания. Я отдам луусу всю свою энергию, и её как раз хватит, чтобы добраться до дома. Ты нужен ему, Оуи, и он примет моё стремление попасть к аюлу как своё собственное, потому что это для него естественно. Я укажу ему, как помочь тебе выбраться.

Уходя, я закрыла дверь, но луус так мал, что сумеет пробраться через замочную скважину. Перебирая короткими лапками, он добежит до твоей комнаты и проскользнёт внутрь, как только ты почувствуешь его присутствие и на пару секунд приоткроешь дверь. И тогда - самое главное: он сообщит тебе, где скафандр. Синяя сеть... Я так и не сумела понять, как она действует, но это не имеет значения, важно, что она совсем рядом с тобой. На стене возле морозильного шкафа висит картина. Синюю сеть я спрятала за ней. Слышишь?.. Твой скафандр там, между стеной и полотном... Что это за шум? Боже, как громко! Связь... Почему оборвалась связь?.. Симбионт уходит! О нет, луус, подожди! Тебе не хватит энергии!..

Веки дрожат, но вверх не двигаются, словно к ресницам привязали чугунные шарики. Пробую пошевелиться. На руках и ногах тоже как будто гири висят. Тело онемело и затекло. Собрав силы, я всё-таки открываю глаза. Оказывается, я ещё в машине, на кресле водителя. На торпедо стоит стакан с водой, и я сразу чувствую, что во рту пересохло. Медленно, с большим трудом я ухитряюсь дотянуться до стакана. Вода сладкая на вкус.

Спустя несколько минут мне становится настолько лучше, что я выбираюсь из машины. Похоже, сейчас раннее утро, только рассвело. Дверь в дом распахнута и видно, что ригели замков перерезаны. На полу валяется "Болгарка" - один из многих инструментов, купленных за последние полгода. Увесистая штука, но аюлы намного сильнее, чем может показаться. Оуи легко поднимает вещи и потяжелее... Оуи! Я быстро провожу по внутренней стороне зубов. Лууса нет. Со всей возможной для моих почти негнущихся ног скоростью, я ковыляю в гостиную.