Время собирать камни
Шрифт:
— Хорошего дня Иван, — проводили меня обе добрым словом.
Ночь давно властвовала над ночной Москвой, но окна на верхних этажах в здании на Лубянке чаще всего всегда горели светом, несмотря на поздние часы.
Сидевший на своём привычном месте Председатель КГБ СССР, рассматривал иностранные газеты, к каждой из которых был приколот скрепкой перевод интересующих его частей. Закончив с прессой, он поднял взгляд на двух заместителей.
— Его хоть куда-нибудь можно отпустить,
Два сидящих генерала, переглянулись.
— У нас нет ответа на этот вопрос Юрий Владимирович, — вздохнул товарищ Белый.
— Он уехал всего на две недели, а итогом его поездки стал арабо-израильский конфликт, — генерал-полковник помассировал виски. Почки вот уже год мало его беспокоили, зато взамен им пришли мигрени, от постоянной загруженности работой.
— Ну Палестине, Египту и Сирии не понравилось, что он назвал террористов, нападающих на безоружных людей зверями, и что советские люди никогда не поддержат таких нелюдей, какими бы целями они при этом ни прикрывались, — со вздохом ответил заместитель, курирующий Первое главное управление, — Израиль поддержал его слова, напечатав об этом в своих газетах, страны обменялись нотами протеста, а дальше подключились Штаты, слово за слово, а поскольку арабы не простили Ване то, что он убил их товарищей на Олимпиаде, шедших по их мнению на правое дело, то и разразилась война.
— Которую он к тому же сам и предсказал, — напомнил товарищ Белый, — а теперь сам же получается и устроил.
— Виталий Валентинович, — с укором на него посмотрел Андропов, — Ваня конечно видная личность, но не до такой степени. Мы все и так знали, что война неизбежна, всё к этому шло, он просто послужил спусковым механизмом, её запустившим. Америка обрадовалась этому больше всех, поскольку благодаря предсказаниям Ивана не только немало способствовала случившемуся, но ещё и сняла большие сливки, ни сказав ничего ни израильтянам, ни другим своим партнёрам о грядущих событиях. Мы ведь тоже арабам ничего не сказали, именно потому, чтобы успеть нарастить добычу и продавать на рынок больше нефти в период мирового энергетического кризиса. Так что давайте будем объективными, Ваня просто оказался в нужное время, в нужном месте, но не более того, хотя такие совпадения, безусловно, вызывают головные боли у многих знающих о ситуации.
— С другой стороны, Израиль официально запросил у нас восстановление дипломатических отношений, — пожал плечами второй генерал, — МИД только что кипятком от этого не писает, Брежнев велел наградить Гагарина и Добряшова новоучреждённым орденом «Дружбы народов», они его первые кавалеры. Юрий Алексеевич получит орден под номером один, Иван под номером два, ну и конечно, его ещё наградили высшей наградой Израиля, медалью «За отвагу» с жёлтой лентой.
— Они не передумали её давать, в связи с последовавшими событиями? — хмыкнул Председатель КГБ.
— Наоборот, видя, что советские атташе приехали заключать договор о восстановлении дипломатических отношений, несмотря на нашу поддержку и арабских государств тоже, Голда Меир уговорила обоих остаться ещё на неделю, показывая всему миру, что война никак не мешает гостеприимству израильтян.
— Юрий Владимирович, а что Брежнев? — спросил руководство товарищ Белый, разу за ответом по главному вопросу первого заместителя.
— Я потому вас и собрал так поздно. Громыко так был доволен Ваней, рассказав о его активной деятельности в Израиле, что на сегодняшнем собрании в ЦК Черненко вынес на рассмотрение вопрос о необходимости отправить такого выдающегося спортсмена в США, налаживать там дипломатические контакты, — недовольно нахмурился Андропов, — утверждено большинством голосов, несмотря на мои с Устиновым возражения, что Иван допущен ко многим государственным тайнам и его отъезд нежелателен.
— Как так? — удивились этому оба зама, — его же ЦРУ сразу возьмёт в оборот.
— Мне был дан ответ, значит обеспечьте ему охрану, — развёл руками Андропов, — и поскольку вы оба в теме, я так думаю, не обошлось тут без тех, кто не давал нам проводить расследование по тратам денег, отправляемых в другие страны на поддержку проводимого курса в пользу СССР. Самый большой перевод между прочим в этом году был на поддержку коммунистической партии Америки.
Все трое комитетчиков переглянулись.
— Поэтому ищите вменяемых людей, в поездку, которые его не пристрелят сами. Вы Ивана знаете не понаслышке и готовьте им всем документы. По приезде сюда, он почти сразу полетит в Америку, к своей суженной. Правда мы не будем говорить, кто послужил причиной этой поездки, пусть остаётся благодарен нам.
Товарищ Белый хмыкнул при этом.
— Что там по Рашидову кстати, если о Ване заговорили? — вспомнил Андропов и о вялотекущем «хлопковом деле», которое невозможно было начать из-за тотальной коррупции и круговой поруки в Узбекской ССР, где руководители настолько обнаглели, что продавали даже должности в судах и прокуратуре, не говоря уже про райкомы и горкомы партии.
— Нашли подходы к его окружению, есть недовольные, которые готовы его предать, — ответил генерал-лейтенант, — за деньги и посты, разумеется.
— Обещайте. Дело выглядит очень крупным, поэтому с началом посевной начнём опять аэрофотосъёмку, чтобы к сдаче урожая накрыть всю эту шайку-лейку одним махом.
— Слушаюсь товарищ генерал-полковник.
— Ну и лично поговорите с Иваном, чтобы он не устроил нам Третью мировую войну, когда окажется в США, — без тени улыбки добавил Андропов.
— Слушаюсь.
Глава 30
В аэропорте нас встречал «ЗиЛ» МИДа-а, который отвёз сначала к Громыко, который вручил нам два новеньких, практически ещё пахнущих краской ордена «Дружбы Народов», сердечно поблагодарил на помощь в налаживании дипломатических контактов с Израилем, и отпустил на все четыре стороны, но хотя бы оставив машину, чтобы нас развезли по домам. Я жил ближе, поэтому первого довезли меня.
— До свидания Юрий Алексеевич, — я протянул руку космонавту, с которым за время поездки мы стали хорошими друзьями, по-другому мне казалось невозможно было с этим прямым, честным и открытым человеком.
— До встречи Вань, — улыбнулся он, — надеюсь ты и в этом году не будешь изменять своим привычкам?
— Буду у вас, — заверил его я, и помахав рукой, посмотрел, как лимузин уезжает дальше.
— Добрый вечер Иван, — со мной весьма вежливо поздоровались два крепких охранника на входе в дом, и я поприветствовал их в ответ, вызывая лифт.
Поднявшись в квартиру, я отпёр её ключом, сразу унюхав вкус домашней выпечки.
— «Странно, я не говорил Галине Степановне, что возвращаюсь сегодня», — удивился я, заходя внутрь.