Время спать
Шрифт:
— По-моему, Киган должен был стать тренером сборной Англии еще три года назад. Помнишь, как Джимми Армфилд рекомендовал его Футбольной ассоциации, но там все были за Венэйблса.
У Элис, как видите, есть еще и туз в рукаве — искренняя страсть к футболу. От имени мужчин могу сказать, что список эмоций, которые возникают при знакомстве с женщиной, заявляющей о своем интересе к футболу, таков: подозрение, подозрение и еще раз подозрение. В глубине мужского сознания таится уверенность в том, что это не искренний интерес, что должна быть какая-то подоплека. Вероятно, все дело в желании женщины отличаться от других; или, что более вероятно, она просто хочет порадовать своего мужчину; или, вероятнее всего, это отпечаток лет, проведенных с мужчиной, который постоянно смотрит футбол и говорит о футболе: она решила, что лучше попытаться понять хоть что-то из рассуждений
— …и Мик Ченнон, — заканчивает мысль Бен.
— Точно. — соглашается Элис, унося на кухню грязные тарелки. — Он шестой.
Бен поворачивается ко мне, улыбаясь. Думаю, он гордится тем, что она разбирается в футболе — это ведь как банк сорвать.
Вечер проносится быстро: я хорошо провожу время, съедаю больше, чем Бен и Элис, вместе взятые, мы разговариваем о людях, которых уже успели обсудить до того, обычные темы для разговора слегка переиначиваются, но атмосфера по-прежнему дружеская. На часах ноль сорок восемь, я ухожу. Для меня рановато, но обычно в это время люди начинают странно себя вести: они зевают и потягиваются, — а это, в общем, означает, что вечер подошел к концу. Я ухожу, но прощального поцелуя не получаю ни от него, ни от нее — устало улыбаясь, они провожают меня до двери. Иду по дорожке от дома, оборачиваюсь, чтобы посмотреть на их силуэты в окне, и в этот момент меня переполняет желание немедленно и решительно во всем признаться, высказать все то, что давил в себе весь вечер. Но я как рабочий, забивающий сваи: один поворот рычага, и моя мысль, сверкнув напоследок, затухает. На этот раз.
Подъехав к дому, останавливаюсь у тротуара и вижу, как Человек, Который Живет Этажом Ниже, открывает дверь и заходит к себе. В доме две квартиры, а там, где в свое время был, наверное, главный вход, теперь две двери, так что Человек, Который Живет Этажом Ниже, может входить и выходить, не говоря нам с Ником ни слова. На нем, как всегда, желто-коричневый шерстяной костюм, который ему не идет, похожая на похоронное сомбреро черная широкополая шляпа, которую он натягивает на глаза, едва только завидев кого-нибудь, кто может с ним ненароком поздороваться. Я понятия не имею, как его зовут, чем он занимается, но у меня есть телефон той квартиры — прежние соседи оставили. Как-то раз мы с Ником напились и шутки ради позвонили ему в три часа ночи. Он взял трубку и сказал спокойно, отчетливо, как будто ждал этого звонка: «Нет». Нет.Отказавшись от первоначального замысла пропеть веселую песенку Русса Эбботта «Я люблю вечеринки», мы молча повесили трубку и даже протрезвели от стыда.
Я великодушно жду, пока он не исчезнет за дверью, и только потом выхожу из машины. Смотрю на окна: свет в гостиной не горит, но видно какое-то мерцание. Я знаю, что это за мерцание; стоит мне войти в квартиру, послышится звук выключающегося видеомагнитофона, а по телевизору будут идти новости.
— «Секс с привидениями» смотришь? — интересуюсь я, вешая куртку в прихожей.
— Как ты мог такое подумать? — возмущается Ник. — Это «Эротические каникулы Баттмена-2».
Ах, порнография. Милая, чудесная порнография.
Я вхожу в комнату. Ник сидит в одних штанах в кресле, методично выискивает блох то на себе, то на кресле и топит их в расписной фарфоровой кружке с водой. У Иезавели нет блох; точнее, теперь нет, и я могу это доказать: у меня все руки в шрамах от застежек на противоблошиных ошейниках. Но вот у кресла, в котором сидит Ник, они еще есть. Скорее всего, в какой-то момент, когда у Иезавели еще были блохи, она сидела в этом кресле. Но поскольку блохи абсолютно невосприимчивы ко всем представленным в зоомагазинах порошкам, я подозреваю, что она не просто там сидела, а занималась генетическими исследованиями, создавая новый подвид блох — суперблох. Если даже порошки не помогают, то что еще я могу сделать? Нельзя же надеть противоблошиный ошейник на кресло.
Ник мог, конечно, сесть на диван, но уж очень он любит это кресло: говорит, что в нем удобнее всего смотреть телик. Сдается мне, что на самом деле ему нравится тайком ловить блох.
— Как все прошло? — спрашивает Ник, отряхивая руки.
— Совсем не как в «Эротических каникулах Баттмена-1».
— Не повезло тебе.
Я усаживаюсь на диван, уставившись в телевизор. Уже поздно, идет какой-то детективный сериал. Главный герой взвешивает поступки людей на весах правосудия. Надо будет ему позвонить.
Пожалуй, не стоит рассказывать Нику о Дине.
— Ее сестра возвращается в Англию.
— Чья сестра?
— Знаешь, Иезавели. Чья ж еще?
— У Элис есть сестра?
— Да.
— Ты никогда об этом не говорил.
Он, не меняя расслабленного выражения лица, смотрит на свою левую руку, затем подносит к ней правую, большой и указательный пальцы застывают в готовности схватить блоху. За этим следует молниеносное движение (в быстроте с Ником не поспорить даже профессиональным карманникам) — и насекомое поймано. Поднимая кружку, он разглядывает водную поверхность, усеянную раздувшимися блохами.
— Ну?.. — протягиваю я.
— Ну и как она? — спрашивает Ник, легким движением пальцев стряхивая блоху в кружку.
— Я ее никогда не видел, — отвечаю я и мысленно добавляю: «Разве что во сне».
— Хм… Если она похожа на Элис, значит, она хороша.
— Не могу с тобой не согласиться.
— А что если она внешне очень похожа на Элис, но при этом у нее задержка умственного развития?
— Шел бы ты, Ник, куда подальше со своими фантазиями.
— Нет, я серьезно. Что, если она выглядит как женщина твоей мечты, но по уровню умственного развития она четырехлетний ребенок?
— Ничего страшного: она будет гулять с тобой. Спокойной ночи.
Обычно мы не ложимся до трех и смотрим телевизор, а поскольку у нас есть кабельное телевидение, мы можем смотреть все что угодно: игровые шоу на немецком, ток-шоу на испанском, ну и всякие рекламные презентации. Вообще, они впечатляют — эти получасовые шоу о туалетных максимайзерах, суперсоковыжималках и тренажерах «Джим-фитнес», ведут которые англичане, а в студии сидят американцы. Получив вознаграждение за свои усилия, участники аплодируют, свистят и улюлюкают на всем пути следования продукта из студии к покупателю. С точки зрения чистого искусства, подобная техника продаж неинтересна, она к тому же оставляет ощущение, будто тебя хочет изнасиловать фанат какого-нибудь захолустного футбольного клуба, но все равно в конце концов понимаешь, что тебе просто необходим туалетный максимайзер, тренажер «Джим-фитнес» или суперсоковыжималка. Ты уже мать родную задушить готов за стакан сока из суперсоковыжималки.
Но сегодня я предпочитаю сразу отправиться в свой бессонный дозор: мне есть о чем поразмыслить. Думаю, четырех с половиной часов на это хватит.
3
К вопросу о готовности задушить собственную мать…
— Привет, герой-любовник. Как дела? Здорово, что забежал махнуть крылом. Я пыталась как-то втиснуть тебя в свое расписание, но просто времени не нашлось, совсем не было времени. Собрание КЦГ, поездка в Харрогит на аукцион воздухоплавательной техники — я просто с ног сбилась. Совсем с ног сбилась.