Время своих войн-1
Шрифт:
– Здесь еще можно найти настоящее, - сказал тогда Седой будто и не про грибы вовсе.
– -------
ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):
В Германии за отрицание Холокоста на пять лет тюрьмы осужден 67-летний гражданин этой страны Эрнст Цюндель (Ernst Zuendel).
Цюндель, издавший книгу "Действительно ли погибли шесть миллионов евреев?" и управлявший сайтом, публикующим материалы отрицателей Холокоста, в марте 2005 года был выдан Германии Канадой, где он проживал большую часть своей жизни. По происхождению -
В Канаде после десятилетнего процесса он был оправдан, однако под предлогом, что он и его деятельность угрожают безопасности Канады, после двухлетней изоляции или превентивного заключения - был выдан Германии. За публикацию собственных познаний и своих сомнений в Интернете, а также указания и ссылки на аналогичную литературу, которая оспаривает реальность Холокоста, до решения суда он провел почти три года в заключении на основании параграфа 130 ("разжигание вражды между народами")...
/Reuters/
(конец вводных)
– -------
Правила войны создаются и выдвигаются по требованиям той стороной, которая побеждает и хочет уничтожить противника при отсутствии сопротивления. Она же требует их неукоснительного соблюдения... Можно ли, достанет ли духа, не выветрился он еще - поступить так, как поступали всегда?
Не случится же так, что лучшие пойдут по жизни, держа под мышкой томик скоровыдриставшегося новейшего учения: "Пенис - ключ к здоровью" или "Идеология онанизма", в той рассеянной задумчивости, словно получили от главного менеджера по продажам задание на автобиографический рассказ: "Моя профессия - идиот"?
Европу в основе своей составляют вялые молодые люди, но уже "адвокаты самим себе", способные выдвигать всему собственные и как им кажется - железные аргументы: "В Ираке опасно, так может быть, мы лучше поедем поддерживать мир туда, где не опасно?" Но пошлют, и узнают, что на песке кровь кирпичная, на снегу - оранжевая. По собственной увидят...
Извилина умеет обнадеживать. Поведал насчет теста, который недавно проводили в Лондоне - стоял очкарик и давал всем, проходящим мимо него, пинка под зад. Два часа раздавал. Оборачивались - он им смотрел в глаза, обвинял, и они... извинялись. За все время тестов сорвалось на двух. Причем, оба русские оказались. Один старенький (должно быть интеллигент-профессор) взял за грудки и все пытался выяснить - на кой, спрашивается, хер козел этот западный такое вытворяет?
– второй (не интеллигент), обернулся и сразу же залудил в морду, без выяснений и вопросов - кто таков и почему. На сем те тесты и закончились... Так может, не все для России еще потеряно?
Георгий с Сергеем ходили смотреть, как Седой детей учит - восстанавливает древние инстинкты...
– И что тогда сделал Перун?
– Перун восстановил справедливость!
– кричали, перебивая друг друга.
– А как?
– Испытаниями! Путем испытаний отделил своих истинных детей от расплодившихся двойников!
– Кто вы?
– обращаясь уже ко всему классу спрашивал Седой - это была старая игра, потому как отвечали разом и с восторгом.
– Мы дети Перуновы!
– Уверены в этом?
– А ты испытай нас!
– Придет время, испытаю. А пока готовьтесь!
Разбивались на разминку
Георгий и Сергей-Извилина смотрели во все глаза - пища разуму, погоня мыслям - всему есть точки опоры...
Георгию вспомнилось законное, прямо к месту, высказывание Эдуарда Прейсса изложенное в статье "Высшие задачи молодого офицера по отношению к армии и народу", что обнаружил на чердаке у Михея средь журналов "Офицерская жизнь" за 1907 год:
"Учителем в истинном значении этого слова может быть только тот, кто изучил природу своего воспитанника. Только тогда он надлежащим образом может поставить дело воспитания. В противном случае оно не будет иметь под собой почвы..."
Извилине, чьи мысли гуляли удивительными закоулками, представился Летописец Нестор, которому мы обязаны ранними дохристианскими сведениями о себе. Нестор, поскольку в первую очередь был истинным христианином, а потом "летописцем", не поминал язычество добрым словом, не вдавался в рассуждения о предыдущих "жрецах" России, и все последующие историки, не имея от него никаких свидетельств, могли утверждать, что такие жрецы были, исходя лишь из той одной причины, что такие учителя-посредники между человеком и высшей силой были у всех народов.
Утверждение, возможно, ложное - рассыпается о неоднократно фиксированное историей мнение древних русов о самих себе, что "не божьи рабы мы, но внуки, и чтобы говорить с Богом в посредниках не нуждаемся". Историки, сходясь на том, что нравы у наших предков были самые, что ни на есть, простые, рискованно домысливали, что возможно (опять - только возможно), подобно тому, как существовали выборные между Законом и Людьми, так существовали и выборные (на день или на час) между Богом и Общиной - донести ему просьбу, а то и требование. Понятно, что такое поручалось самым уважаемым, заслужившим этот почет своей жизнью. Были ли они воинами? Несомненно! В те времена всяк был, и воин, и землепашец. А что до учителей, так учителями становились не в силу возраста, а в силу опыта и после такого ранения, что уже не могли нести ратные тяготы. Именно через них подросткам и шла передача практики знаний, все остальное подражание примерам путем игр и игрищ.
Но учитель всего лишь канал связи от нечто высшего. Между чем?
– усиленно, торопясь, словно боясь утерять убегающее, размышлял Извилина.
– Между собственными накопленными знаниями? Знания и опыт разве не есть Бог? Бог - лидер среди учителей по накопленным знаниям и опыту. Именно так! Суть есть - какие знания и какой опыт нужен сегодня ученикам России. Жрецы опыта! И здесь - всяк ученик, вне зависимости от возраста. И всяк может стать учителем от практики знаний, и собственной одухотворенности... И пацан, вроде того же Лени Голикова может учить взрослых. Нужны учителя-жрецы, без этого последнего, все - шлак...
Енисей - чем не жрец?
Енисей - имя родители дали по названию реки, где пришлось побывать. Редкое имя для этих мест. Встречались всякие, но чтобы Енисей? Но красивое имя, с этим все были согласны. "У Реки спроси!" - это о Седом. "Иудей" - за змеиный ум, понятно, но вот еще: "Харон", "Лодочник", - не за то ли, что немало душ переправил?
Мало удивительного, что для смерти выбрал место на реке, древней русской реке, где родился, ее начала - воды чистейшей... однако, взял, да и не умер. Река не дала. Но также и Михей, который увидел в нем отражение себе, ждал такого и дождался.