Время таяния снегов
Шрифт:
Все эти слова бывший "моржовый начальник" произнес на одном дыхании, словно читал по бумаге.
— Как вы думаете, молодой человек?
— Коо, — ответил Ринтын. — Пусть дядя Кмоль решает.
— Правильно, — кивнул головой Кожемякин. — Пусть товарищ Кмоль сам решает.
Дядя налил гостю чаю, положил на ладонь большой кусок сахару, расколол его ножом, бросил крошки в рот и несколько раз кашлянул.
— Ты ведь меня знаешь, товарищ Кожемякин, — начал дядя Кмоль. — Может быть, я и неплохой охотник, но думаю, что в руководящих делах я запутаюсь. Если человек переселился в деревянный
— Ну что вы, товарищ Кмоль! Разве можно людей сравнивать с собаками?
— А почему нет? Небось, если бы я для сравнения назвал оленей, ты ничего бы не сказал. Говорят, собака — друг человека. Это верно, друг, хороший друг, помощник. А что олень? Ума нет у него. Пасется, жиреет единственно для того, чтобы быть съеденным людьми. Глупое, скажу тебе, животное.
— Товарищ Кмоль, мы отклонились от главной темы разговора. Я должен сообщить районному исполнительному комитету ваше решение.
— Разве ты не видишь — я отказываюсь? — удивился дядя.
— Но я должен тебя уговорить, — твердо сказал Кожемякин. — Такова цель моей командировки. Чего же отказываться? Районный центр не какой-нибудь Улак. Снабжение там отличное, культурное обслуживание, казенная квартира. Кроме того, опыт организаторской работы у тебя уже есть. Ты председатель Улакского сельского Совета. Я бы на твоем месте не стал раздумывать.
— Видно, мы с тобой разные люди, — задумчиво сказал дядя Кмоль. — Ты уговариваешь меня уйти от привычной жизни в Кытрын. Допустим, я соглашусь. Пройдет немного времени, и выяснится, что я не могу работать в исполкоме, малограмотный, дела не знаю. И придется мне возвращаться обратно в Улак. Какими глазами я посмотрю на людей? И какими глазами люди посмотрят на меня?
— Райисполком считает, что вам надо работать инструктором, — сказал Кожемякин.
— А я считаю — для пользы дела мне лучше оставаться в Улаке! — раздраженно ответил дядя Кмоль и добавил: — А известно ли тебе, что случилось с моим братом Гэвынто? С молодых лет с ним носились, внушали, что он особенный, призванный только распоряжаться и учить остальных. Он поверил этому, не хотел прислушиваться к мнению других людей. А что получилось с Гэвынто? Остался ни с чем, очутился где-то между своим народом и той жизнью, которую построил в своих мечтах… А ведь учился в Институте народов Севера, откуда вышло много по-настоящему грамотных людей, таких, как Откэ.
Кожемякин отодвинул чашку и тяжело поднялся.
— Хорошо, — сказал он на прощанье. — Я передам наш разговор райисполкому и райкому партии. До свидания.
— Счастливого пути, — тихо сказал дядя Кмоль, не поднимая опущенной головы.
Через две недели после этого разговора приехал сам секретарь райкома. Ринтын не знал, о чем он разговаривал с дядей Кмолем.
— Придется летом ехать в Кытрын, — объявил дядя за вечерним чаем. Нужно будет немного на курсах поучиться, а потом буду работать в райисполкоме.
У тети Рытлины на глазах показались слезы.
— И все это из-за деревянного дома, чтобы он сгорел! — запричитала она. — Жили в яранге — никто не трогал нас.
— Надо
— С каких пор ты стал считать себя таким умным, что собираешься думать за других? — ехидно спросила тетя Рытлина, вытирая слезы.
— А ты знаешь, что такое Советская власть? — сердито спросил Кмоль и, не дожидаясь ответа, сказал: — Нет, не знаешь. Поэтому лучше молчи!
Тетя Рытлина прикусила губу: давно не поднимал на нее голоса дядя Кмоль.
Дядя Кмоль твердо решил переехать на работу в Кытрын.
Татро уже договорился с ним, что дом временно будет занят под колхозную пошивочную мастерскую.
Ринтына беспокоила неопределенность его собственной судьбы. Ему очень не хотелось уезжать из Улакской школы: учиться в ней оставалось всего лишь полтора года. Дядя ничего не говорил ему, а первым спрашивать Ринтын не осмеливался.
С одной стороны, он чувствовал себя уже достаточно взрослым человеком, чтобы начинать самостоятельную жизнь, а с другой — ему было совестно, что дядя иногда отказывает в покупке родному сыну игрушки и справляет Ринтыну новую рубашку или камлейку.
Выждав подходящий момент, Ринтын все это сказал дяде Кмолю.
— Ты немного подожди, — вздохнул дядя Кмоль. — До лета еще далеко, время покажет, что нужно делать. А остальные глупые мысли выбрось из головы: ведь ты мне все равно что настоящий сын.
Ринтын последовал совету дяди, старался не думать о своем будущем устройстве в жизни и все внимание обратил на ученье.
54
Шли бои за Берлин. Улакцы с нетерпением ждали победы. Каждый вечер несколько десятков человек окружали в колхозном клубе черный репродуктор и ловили каждое слово диктора. И когда он умолкал, люди еще долго вслушивались, словно старались уловить из глубины черного диска отголоски далеких боев.
Встречаясь, охотники первым делом спрашивали друг друга: какие новости с фронта? А уж потом шли вопросы о припае, о направлении ветра, есть ли следы песца в тундре.
В светлые ночи Ринтын ездил на собаках в Кэнискун охотиться на нерп. Обычно с ним вместе отправлялся Наум Соломонович. Вместе с ружьем он брал с собой шахматы и часами сам с собой играл в торосах. Все его внимание было обращено на шахматную доску, и нерпы без опаски подплывали прямо к кромке припая. Когда Наум Соломонович хватался за ружье, на воде, кроме широко расходящихся кругов, уже ничего не было.
— Наум Соломонович, — учил его Ринтын, — нужно все время смотреть на воду и ждать.
— Глаза устают, — отвечал Наум Соломонович, щурясь на низкое солнце, заливавшее ослепительным светом морской лед.
— Настоящий охотник, — говорил ему Ринтын, — должен часами неподвижно сидеть на льдах и караулить нерпу.
— Хорошо, — отвечал Наум Соломонович и откладывал в сторону шахматную доску.
Однажды ему все-таки удалось убить нерпу. Ринтын в это время сидел в двухстах метрах от него, за большим торосом. Раздался выстрел и вслед за ним такой вопль, что Ринтын в испуге вскочил. "Прострелил себе что-нибудь", — думал он, перепрыгивая через ропаки.