Время terra incognita
Шрифт:
разглядывать проносящийся мимо пейзаж.
Промелькнуло приземистое здание школы. Мотылёк узнал его по характерному силуэту, а карта города в коммуникаторе подтвердила догадку.
Чернореченск ещё не успел вырасти в серьёзный город и вскоре дома и парки закончились. Прямая, как стрела, дорога вела к лесному массиву, огибала, а
там уже начинался производственный комплекс.
Пара мониторов в противоположенных концах салона транслировала кадры кинохроники. Огонь на половину экрана – приземляется
Что-то бесшумно говорит диктор. Можно подключиться через коммуникатор к каналу вещания мобиля и послушать, но лень. Снова кадры взлетающих с
лунного космодрома кораблей. Вид из космоса на Землю, окружённую редкими огоньками научных и военных станций. Схематичное изображение
солнечной системы. Диктор что-то объясняет. От Земли протягиваются причудливо изогнутые пучки пунктирных линий, изображающие различные
траектории. Упираются в Марс, в пояс астероидов, робко касаются загадочной и негостеприимной Венеры. В вершинах сложного геометрического узора
сияют белыми пульсирующими звёздочками точки Лагранжа.
Мотылёк оглянулся – в мобиле ехала в основном молодёжь. Оно и понятно – скоро вечер, время третьей смены. Парочка мужчин за сорок о чём-то
негромко переговаривалась. Женщина в возрасте клевала носом через два ряда от Мотылька. Большинство с интересом следили за происходящим на
экране, подключив к коммуникатору наушники и слушая диктора. Девчонки из компании на передних сидениях увлечённо переговаривались, размахивали руками, время от времени громко смеялись и виновато обводили взглядом салон, но никто не возмущался.
Следуя примеру большинства, Мотылёк подключил наушники и настроился на канал вещания.
– …завершение строительства больших орбитальных доков на луне намечено на июнь-июль будущего года. Это позволит проводить обслуживание и
ремонт космических кораблей в пространстве, не сажая их на земные космодромы, что значительно продлит срок службы, а также позволит создавать и
эксплуатировать особый класс кораблей – сверхтяжёлые транспортники, не предназначенные для посадки на планеты с гравитацией превышающей
лунную. Напоминаю, что строительство системы лунных доков проекта «Орфей» началось три с половиной года назад. В проекте изначально принимали
участие шесть стран, ещё две выказали желание присоединиться на поздних этапах строительства. Согласно минскому договору пространство не
принадлежит и не может принадлежать ни одной стране в отдельности. Освоение солнечной системы – дело всего человечества.
На экране шли кадры космической съемки. Облачённые в скафандры, строители орбитальных доков казались толстыми и неповоротливыми. Но
волшебным образом преображались, едва начинали двигаться. Их движения в слабой гравитации напоминали изящный танец, а работа казалась формой
искусства. Скупые жесты, точно рассчитанные движения. Многокилометровые строительные леса, уходящие с поверхности в глубину кратера
гигантским неправильным кубом. Работающие двигатели за спиной у пролетающей мимо камеры фигуры. Большие, как паруса, плоскости радиаторов
охлаждения для мощных подземных реакторов.
Кадры кинохроники бодрили и звали за собой. Наверное, каждый второй из смотрящих сейчас на экран вспомнил свою детскую мечту стать космонавтом
или космическим строителем. Мотылёк вспомнил. Только вот конкурс на профессии, связанные с работой в пространстве, просто зашкаливал. Таковы
неумолимые законы исторического материализма: десять человек должны работать на земле, чтобы один смог подняться туда, где нестерпимо ярко горит
не смягчённое линзой атмосферы мохнатое солнце.
– …Объединённый Халифат выразил ноту протеста в связи с ущемлением прав правоверных в…
Мобиль подъезжал к нужной Мотыльку остановке, коммуникатор пискнул и показал на экране предупреждающее сообщение. Мотылёк сунул наушники
в карман и приготовился выходить.
Вроде бы недолго ехали – чуть больше получаса, вместе с ожиданием на остановке, но за это время умудрился наступить вечер. Было ещё светло и край
солнца только нависал над горизонтом, не касаясь его, но в воздухе ощутимо запахло вечерней прохладой. Проследив за удаляющимся мобилем, курсирующим по маршруту изо дня в день, двадцать три часа в сутки, с перерывом на заправку и техническую профилактику, Мотылёк критически
оглядел здание заводского управления.
А посмотреть действительно было на что. Чернореченский комплекс - совсем молодой. Моложе любого человека из работающих на нём. Здесь не найти
зданий старой постройки. Металл, стекло и пластик. Здание управления, где, согласно карте, размещался управленческий отдел, блестело в лучах
вечернего солнца. Точно гигантский, отлитый из металла цветок, с лепестками окон и блестящей золотым цветом кромкой. Здание управления
красовалось, будто оно одно представляло собой комплекс, а вовсе не многочисленные цеха, сборочные линии, вырабатывающие энергию реакторы и
управляющая всем этим хозяйством ЕУС.
– Вы заблудились, молодой человек?- поинтересовалась вышедшая на остановке вместе с Мотыльком женщина.
– Нет, спасибо. Просто смотрю- объяснил он: -Первый раз здесь.
– Смотрите,- разрешила женщина с небрежностью местного старожила: -Комплекс проектировали лучшие архитекторы Союза. Сам Кречинский приезжал
сюда.
Она со значением посмотрела на Мотылька и он был вынужден сказать: -Кречинский, да…
– Вы на практику?- спросила женщина.