Время туманов
Шрифт:
Капитан размахнулся и швырнул ветку в сторону подозрительного участка.
Шелихов видел действие почти всех известных ему аномалий, о прочих же был неплохо осведомлен, так как тщательно следил за новостями. То, что произошло с куском дерева, не было похоже ни на что виденное или слышанное раньше.
Ветка с тихим шорохом упала на землю, и несколько секунд ничего не происходило. Затем послышался неприятный, тягучий свист, что-то несколько раз громко щелкнуло, и к свисту присоединились новые, громкие трели и даже что-то, похожее на тонкий вой. Из коры начали бить тугие струйки не то дыма, не то стремительно выкипающего сока, после чего ветка просто взорвалась в ослепительной синей вспышке, дымящиеся щепки шрапнелью разлетелись по лесу. Сквозь большой темный «зайчик» в глазах Шелихов видел, как вверх поднялся дымный грибок, и в этот же момент прилетело раскатистое эхо небольшого, но мощного взрыва.
— Оп-паньки… — Ткаченко покачал головой и вытер лоб рукой. — Однако харю немного посекло, ладно, хоть в бровь, а не в глаз. За-раза, блин…
Игорь тем временем снял рюкзак и достал из него что-то, похожее на небольшой металлический саквояж с большим количеством тумблеров, светодиодов и маленьким зеленым экранчиком, в котором непрерывно «танцевали» графики и бежали строчки чисел. Ученый начал щелкать кнопками и вставлять в гнезда «саквояжа» кабели от ПМК и детектора.
— Так, друзья мои… если что, прошу меня извинить. Надеюсь, никого не заденет. — Лазарев приделал на пластмассовую рукоятку шпулю с тонким серебристым проводом, размахнулся, и темно-зеленый цилиндрик датчика, утягивая за собой похожий на леску кабель, улетел в аномалию. Датчик звонко лопнул, рассыпав веер искр, еще в подлете к земле, но Игорь удовлетворенно кивнул, даже улыбнулся:
— Удачно… все показатели записаны. Очаг достаточно… м-м… паскудный, вы уж извините за мой френч, и обычно приходится убивать по пять-шесть зондов прежде, чем удастся собрать хоть какие-то данные. Та-ак… сольем информацию в детектор… готово. Ну что ж, теперь приборы смогут определить этот тип аномалий с вероятностью примерно в девяносто пять процентов. Плохо только, что связи с Центром нет… точнее, вообще никакой нет, но в Москве теперь это обычное дело.
— Раньше за такие данные наука нам денежку платила. — Шелихов вздохнул, прислушиваясь к своим ощущениям. Страх никуда не делся, но теперь он всего лишь немного мешал, свербил где-то за грудиной, не препятствуя ясному мышлению. Даже аномалия на пути, невидимая смерть, которую Семен не смог обнаружить, не привела к обездвиживающему, паническому ужасу, как это случилось бы раньше. Даже мысль появилась — плату за ходку взять не деньгами, а вот этими крошечными шприцами с потрясающей научной «синью», приносящей такое невыразимое облегчение, как если бы после длительной, выматывающей зубной боли врач наконец-то удалил прогнивший зуб…
— Да и сейчас платит, — заметил Ткаченко, внимательно наблюдающий за манипуляциями ученого. — Чем успешнее выход, чем больше данных, тем, соответственно, жирнее премиальные. За этим, собственно, и пришли…
— Не обобщайте, — раздраженно фыркнул ученый. — Вот что вы за человек такой, господин капитан? Неужели, кроме денег, нет больше никаких поводов прийти в Зону? Вот не обижайтесь, но в этом плане человек, рискующий жизнью за какие-то, пусть даже воздушные, но все-таки идеалы, лично мне в разы симпатичнее трезвого и спокойного дельца, зашибающего на местных чудесах длинный рубль.
— Никаких обид нет. — Андрей пожал плечами и улыбнулся. — Просто ваш идеалист, как правило, самый обычный дурак, который в Зоне сдохнет через день, ну, может, через два, если повезет. Делец же, как вы выразились, точно знает, чего хочет, понапрасну не рискует и, по моему опыту, намного спокойнее, уравновешеннее и умнее любого бледного вьюноши со взором горящим, ломанувшегося в Зону под влиянием гормонального отравления.
— Тьфу на вас… — Игорь отмахнулся, наградив военного немного неприязненным взглядом.
— А вот ты мне скажи, наука… ты семейный? Дети есть? — довольно жестко спросил Ткаченко.
— Нет… ну, просто… хм. — Лазарев смутился. — Знаете, как-то не сложилось, да я и не особенно стремился обзавестись. Разъезды, экспедиции, куча работы, сами понимаете. Но к чему это вопрос, я, кажется, понял.
— Чтобы было еще понятнее, разъясню популярно. — И Ткаченко начал загибать пальцы: — Жена осталась без работы еще до эвакуации — попала под сокращение из-за какой-то там энной волны кризиса. Я — простой офицер. В комплекте на двоих две дочуры, у которых школа, учебники, наряды, ремонты класса, косметика, ожидается поступление в платные вузы, так как других у нас не осталось. Квартиры нет и с моей обычной зарплатой не будет примерно ближайшие четыреста пятьдесят лет, а учитывая цены на жилье после эвакуации, то и все восемьсот. Плюс питание. Плюс отстегнуть тамошней администрации, чтобы из школы не выперли на улицу. Если бы мне не удалось попасть в ЦАЯ, а через Центр и в эту экспедицию, то либо грабить брошенные квартиры, либо под мост с ножом, либо продать почку какому-нибудь богатому немцу, если карма дороже здоровья. Других вариантов, братец, у меня нет. Знал бы ты, какая сейчас конкуренция среди наших, только чтобы в Зону попасть. Мрут ребята и от зонной заразы, и от пули разной сталкерской сволочи… хм, извини, Серый, ты, я уже понял, к этим разным не относишься… однако от денег на этих ваших артефактах… тьфу, черт, анобах и нашему брату неплохо перепадает. Все офицеры Зоны, которых знаю, вся охрана Периметра, и те, которые на внутренних блокпостах, — все семейные. С детьми. И выгрызали они эти места всеми правдами и неправдами.
— Ага… выгрызали… — хохотнул Шелихов. — У некоторых от постоянного грызения такие пачки нажраны, что щеки со спины видно. На шестнадцатом пропускнике старлея вообще Будильником прозвали — ряшка круглая, как циферблат, и на ней усы стрелками. Хороший был Будильник, покладистый, за хабар даже кровососа бы за Периметр пропустил, да еще и доброй дороги пожелал.
— Ох, неймется тебе, сталкер, — с укором бросил Ткаченко. — Вот у меня знакомый в мили… тьфу, в полиции работает. Как-то на шашлыках он мне одну вещь сказал, мол, всю жизнь сотня честных работяг бандитов ловит, мошенников наказывает и даже, черт побери, котят с деревьев снимает. И при этом ни одна сволочь не подойдет, спасибо не скажет, так, мол, и должно быть… и никому не известны эти самые честные работяги, которые иногда и от пули, и от ножа мрут, и инвалидами становятся. Зато если найдется сто первый, который взятку возьмет или человека по пьяни застрелит, то про этого урода раструбят все кому не лень, в газетах пропечатают, и все про это будут в курсе, какие менты продажные сволочи и пьяные мерзавцы. И ярлычок прилепят — «мент поганый». Всем этим честным людям, которые за гроши хоть как-то, но пытаются защитить народ от отморозков. Ништяк отношение, ты не находишь, сталкер?
— Между прочим, он прав, — задумчиво буркнул Лазарев, продолжая что-то настраивать на своем «саквояже». — Вы, Семен, как я заметил, очень предвзято к людям относитесь, что не есть хорошо.
— Вы меня еще морали поучите, — предложил Шелихов, на что Игорь только вздохнул.
— Вроде все, — сказал он, упаковывая приборы обратно в рюкзак. — Теперь придется идти особенно осторожно… Город рядом.
— Так вроде мы уже в пределах Московской Зоны. — Ткаченко осмотрелся, на всякий случай удобнее перехватил автомат. — Пока все было спокойно.
— Здесь, скажем так, не было высокой концентрации людей, — ученый кашлянул, — просто… м… аномальная активность пока непонятным для нас образом коррелирует с самим Городом, и чем больше проживало людей на единицу площади, тем в среднем выше вероятность появления аномального очага. По одной из версий…
— Тихо! — Шелихов поднял руку, ученый непонимающе моргнул и попытался что-то сказать, но Ткаченко слегка толкнул его в бок, одновременно приложив палец к губам.
— Что там? — спросил капитан едва слышным шепотом.
— Наверно, люди, — так же тихо ответил Семен. — По сторонам, быстро!
Ткаченко упрашивать не пришлось — капитан, прихватив в охапку замешкавшегося Лазарева, быстро и совершенно бесшумно исчез в придорожном ивняке, и лишь спустя пару секунд Семен расслышал тихий хруст веточки и различимый щелчок затвора. Сталкер, в свою очередь, спрятался за поваленным деревом, устроившись между переломанных веток так, чтобы быть незаметным со стороны дорожки. Похоже, инстинкты, отточенные еще в Зоне, не пришлось восстанавливать — Семен буквально самым краем слуха различил и разговор, и звук шагов.